Читаем онлайн «Иррационариум. Толкование нереальности (сборник)» 3 cтраница

рассказ его был подробный и на удивление связный. Но об одном он умолчал, не специально – сам даже не заметил, как умудрился забыть об этом.

Сегодня рано утром – где они были ночью после очередного ресторана, в аэропорту, на жд/вокзале? – итак, утром, в парке, у скамейки. Он сидел, они стояли над ним. И как-то жалко, как-то потерянно они выглядели. Почему оно так казалось?

– Вы чего это, мужики? – опешил Юрчик.

Ощущение счастья, бившееся в нем, куда-то улетучилось. Волшебная радуга растаяла, что-то оборвалось в душе, что-то праздничное исчезло.

– Кто мы? – тихо, в общем-то, без интонаций, но внятно спросили близнецы.

Хавчик недоуменно пожал плечами. На ум пришло: «Какой хрен разница?» Но вслух не сказал, ему захотелось удержать за какую-то случайную ниточку убегающее счастье. А близнецы развернулись и пошли прочь по аллее.

Все вдруг встало на свои места, мир вновь был прежним, обычным, за исключением того, что когда Юрик вернулся домой, в прихожей его ждал тщательно собранный чемодан с его, Юрика, вещами. С женой разговора не вышло, потому как инициативу на себя взял тесть. Тесть сказал:

– Бери манатки и катись отсюда.

– Куда ж я пойду?

– Хоть в общежитие, хоть на…

Юрик решил идти в ментовку, спасать семейную жизнь.

Глава вторая

Квартира, однокомнатная и неухоженная, принадлежала когда-то одинокой пенсионерке. Темные, давно не крашеные панели, потерявшие цвет обои, грязная старая плита, удручающая сантехника, протекающие трубы.

Переехал он в эту квартиру недавно, в каком виде получил, то и принял. Как человек ответственный, Дмитрий всю мебель оставил жене. Но это неважно. Расставшись с женой, он вдруг остался один. Приходил домой, жарил картошку с тушёнкой, ужинал и кормил той же картошкой кота. А потом ложился спать. Вставал, кормил кота, бил подвешенную в дверном проеме кухни боксерскую грушу, уходил на службу. Собственно, груша и кот были единственным совместно нажитым имуществом, которое он оставил себе. Грушу повесил сразу в день переезда, на этом изменения в квартире и закончились.

К своим двадцати восьми Дмитрий стал законченным опером, по складу души и образу мыслей. Ментовская работа была для него родной стихией, забывалось в ней напрочь все, ее не касавшееся.

О семье он старался не вспоминать, иначе посещала тоска, странная память об уюте, тепле, общих надеждах, которых на самом деле-то и не было. Может, тоска не об оставленной семье, а о той, которая представлялась ему, когда ухаживал за Галкой, или в редкие минуты семейного покоя – тоска о несбывшемся.

Было уже поздно, горизонт налился темнотой, оставив лишь узкую синюю полоску, зажглись фонари. Дмитрий лежал на диване, слушал портативный приемник – передавали классику. Вечер вяло затекал в распахнутое окно и растворялся в духоте квартиры.

В голове плавали обрывки прошедшего дня. Так как события были совершенно ясны, то обрывки получались неясными, спутывались в различных сочетаниях, а смысла не обнаруживалось никакого.

Зазвонил телефон. Он стоял в коридоре на древней этажерке; беспокоили Дмитрия нечасто, он еще не успел привыкнуть к негромкому старому аппарату. И сейчас просто лежал и слушал. Телефон замолчал, но вскоре вновь ожил.

Дмитрий встал и поднял трубку. Это оказался Гера, школьный товарищ, приятель по школе милиции, куда вместе же и поступали. Полное имя Геры, немало поспособствовавшее закалке характера, расшифровывалось как Геракл. Но все остальное в биографии Геры было в полном ажуре – и его сразу после окончания милицейской школы взяли в Комитет Госбезопасности стажером.

– Не спишь, чегевара? – поздоровался Геракл.

Дмитрий обрадовался, с Герой он не общался уже года три, тот как-то так из стажеров ушел в большую таинственную жизнь спецслужбы, потеряв интерес к прежним приятелям. Даже не то чтобы потерял интерес. Наверное, работа в Комитете оставляла не много времени на то, что не имело к ней отношения. И если ты не входил в круг интересов ГБ, то запросто выпадал и из круга интересов его сотрудников; а, может, Геракл был просто говнистым парнем. А потому вместо встреч, приглашений друг к другу в гости на семейный ужин, остались лишь телефонные звонки, потом и они рассосались.

– Привет, Гера, рад слышать. Что стряслось, старик?

– Почему обязательно стряслось? Может, я просто так, пообщаться?

– Не крути, Гера, я ведь тебя знаю.

– Знаю, что знаешь. Я к тебе сейчас подъеду. Не возражаешь?

– Возражений нет. И все-таки ты, Гера, говнюк. Сколько не звонил.

– Дела, – значительно произнес Геракл. – Дела творятся – обосраться можно, – уже с иной, скучной интонацией добавил Гера и положил трубку.

Хотя Дмитрий и охладел к школьному товарищу, но сейчас с интересом ждал встречи. В конце концов, это с Гераклом бегали они на танцы в музучилище и в институт легкой промышленности. В конце концов, это Геракл познакомил его с Галкой, студенткой по классу скрипки. А сам ухаживал сразу за двумя девицами из института, из-за которых случилась