Читаем онлайн «Ящик Пандоры»
- 123 . . . последняя (13) »
Бернар Вербер Ящик Пандоры
Алисе, гостье по эту сторону зеркала…
Мы живем в забвении своих метаморфоз.Поль Элюар[1]
И когда они спросят нас, что мы делаем, мы ответим: мы вспоминаем. Да, мы память человечества, и поэтому мы в конце концов непременно победим.Bernard Werber LA BOÎTE DE PANDORE Copyright © Éditions Albin Michel et Bernard Werber, Paris, 2018Рей Брэдбери «451 градус по Фаренгейту»
Перевод с французского Аркадия Кабалкина
© Кабалкин А., перевод на русский язык, 2019 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019 ISBN 978-5-04-102560-1
Акт I Гипноз
1.
– Вы – не только те, за кого себя принимаете. Я задаю вопрос: вы сумеете вспомнить, кто вы на самом деле? Гипнотизерша по имени Опал готовится к кульминации, гвоздю представления. Она ищет добровольца, оглядывая аудиторию большими зелеными глазами, обведенными черным карандашом. – Кто из вас хочет вскрыть воспоминания, зарытые в глубинах вашего сознания? Никто не откликается, все опускают глаза. Она откидывает волнистую прядь длинных рыжих волос, упавшую на глаза. – Никто? В таком случае я произвольно назначу кого-то одного. Кого бы выбрать? Она тычет в зал указательным пальцем с безукоризненным маникюром, перебирая зрителей, изучая одного за другим, пока не выбирает жертву. – Вы! Мимо! Ничего не выйдет. – Да, вы, мсье. Не могли бы вы выйти ко мне? Мужчина со вздохом встает и со скорбной улыбкой поднимается на сцену. Видя, как мало у него энтузиазма, Опал просит зал его подбодрить. Почему всегда я? В зале баржи-театра «Ящик Пандоры» помещается примерно триста человек. Все энергично аплодируют, испытывая облегчение от того, что выбор пал не на них. Двое на сцене, гипнотизерша и ее подопытный, разглядывают друг друга. У нее прекрасная фигура, в глубоком декольте черного платья блестит кулон из ляпис-лазури в форме дельфина. Он – кареглазый шатен в очках с тонкими позолоченными дужками, в тенниске, в джинсах, в ботинках на толстой каучуковой подошве. – Спасибо вам за сговорчивость, – приветствует она его не без иронии. – Как вас зовут, сколько вам лет? – Рене Толедано, 32 года, – отвечает он с очевидной неохотой. – Чем занимаетесь? – Я преподаю историю в лицее Джонни Холлидея[2]. – Почему вы здесь, мсье Толедано? – У нас с коллегой Элоди (он указывает на белокурую особу с короткой стрижкой, скромно поднимающую руку в третьем ряду) ритуал: в воскресенье вечером мы всегда ходим на какой-нибудь спектакль, а потом в пиццерию. – Так. Значит, завтра у вас начинается учебный год. Стресс перед новыми попытками обуздать наших обожаемых ангелочков, да? В зале смешки. – Именно. Мы с Элоди решили расслабиться в последний вечер каникул, прежде чем прыгнуть в воронку учебного года. – Почему из всех спектаклей вы выбрали мой? – Я люблю магию, Элоди – гипноз. В прошлое воскресенье она ходила со мной на фокусника, теперь моя очередь сделать ей приятное. – Простой обмен любезностями? – Признаться, меня заинтриговало название спектакля, «Гипноз и забытые воспоминания». Женщина с длинными рыжими волосами, улыбаясь, усаживает его в красное бархатное кресло в центре сцены, где красуется огромная фотография зеленого глаза, совсем как у нее. – Позвольте задать вам вопрос, мсье Толедано. Как лично вы понимаете выражение «забытое воспоминание»? Вопрос интересный, Рене вскидывает голову. – У меня как у преподавателя истории такое впечатление, что у всех вокруг прогрессирующая амнезия. Все повторяют ошибки прошлого, потому что забыли, какими были последствия. Рене подбодрили понимающие голоса в зале, и он продолжает: – В наше время все происходит быстрее, и мне кажется, что забывается все тоже быстрее. Снова берет слово гипнотизерша: – Это так называемая коллективная память. А как у вас дела с вашей собственной, индивидуальной памятью? Похоже, она чего-то от меня ждет. Каких слов она от меня добивается? – Более-менее. Я способен вспомнить мельчайшие подробности французской истории. Но с недавних пор у меня возникли провалы в памяти, и это меня тревожит. Например, я все чаще забываю, куда подевал ключи, где поставил машину. На прошлой неделе забыл пин-код своей дебетовой карточки. Если откровенно, я боюсь кончить, как мой отец, у него болезнь Альцгеймера. – Худшее, что может произойти с преподавателем истории, – это потеря памяти, не так ли? Рене вместо ответа смотрит в зал, на свою коллегу. Уверен, Элоди тоже недоумевает, зачем мы теряем время на эти личные расспросы, вместо того чтобы начать номер. Этот зал с иллюминаторами, смотрящими на реку, кажется ему тюрьмой, откуда он- 123 . . . последняя (13) »