подготовленное Орочимару, стало тяжёлым ударом для Конохи — многие здания пострадали или были разрушены, десятки шиноби были ранены или погибли. Среди них — Третий Хокаге… и Учиха Саске.
— Ученики Какаши-сана погнались за джинчурики из Суны, — шептались шиноби, — но тот сам на них напал… Мальчик погиб как герой, защищая друзей.
«Погиб как герой… — эхом отдавалось в мозгу Ханы. — Разве это имеет значение для тех, кто его любил?..»
Она бежала к кварталу Учиха, не помня себя, не думая о том, что сделает или скажет, когда найдёт его — сейчас ей просто хотелось увидеть Итачи, быть рядом с ним, что угодно сделать, только бы облегчить его боль…
— Итачи ушёл, — тихо сказала Микото-сан, его мать, открывшая дверь на стук Ханы. Её глаза были красны, красивое лицо осунулось.
— Вы не знаете, куда именно? — спросила Хана, смущённо отводя взгляд — не было сил смотреть на горе женщины.
— За Орочимару, — просто ответила Микото-сан и закрыла перед ней дверь.
* * *
Несколько месяцев Хана не находила себе места. Она бродила по улицам, жадно принюхивалась, но так и не находила его аромат. Без Итачи Коноха вдруг утратила краски, а Хана — спокойствие. Она стала вздрагивать от каждого шороха, на каждый голос резко оборачиваться, ожидая увидеть его, надеясь, что Итачи, наконец, вернулся — и вместе с тем зная, что подошедший — не он.
Киба смотрел на неё с непониманием, мать рычала и старалась завалить делами, которых после нападения на деревню было много, однако ничто не в состоянии было отвлечь Хану, заполнить пустоту, глубокой раной зияющую в её сердце. «Он вернётся, — твердила себе Хана из раза в раз. — Итачи вернётся, и всё будет хорошо…»
И он действительно вернулся — вот только хорошо не стало.
Со своей охоты Итачи пришёл не тем, кем был до неё. Он словно бы постарел на десяток лет, а его взгляд, в котором прежде нет-нет да мелькали искры чувств, окончательно утратил выразительность, сделался холодным, неживым, бездушным. От Учихи теперь за сотню метров разило смертью.
— Ты пахнешь кровью, — сказала Хана, встретив его у ворот деревни. Не думая о том, как это выглядит со стороны. — Чья она?
— Врагов, — коротко ответил Итачи и прошёл мимо. Тёмный плащ развевался на ветру, и из-под него выглядывал край ножен, в которых покоилась катана, за минувшие месяцы отнявшая немало жизней, в том числе и одного из сильнейших за всю историю нукенинов Конохи.
С тех пор больше не было вокруг Итачи восторженных вздохов — в деревне стали бояться его, той тяжёлой ауры, что окружала Учиху. Даже в собственном клане его начали сторониться, за глаза называя мстителем, потерянным, и словно бы ожидали, когда Итачи сорвётся. Руководство посылало его на откровенно суицидальные задания, каждый раз хвалило по возвращении — и подыскивало новую миссию, с которой ему хорошо бы не вернуться. Но Итачи словно этого не замечал: игнорировал настороженность соотечественников и родственников, без сомнений брался за любую работу, которую давала ему Пятая Хокаге.
— Грустно, да? — застав Хану как-то раз наблюдающей за тем, как Итачи уходит на очередную миссию, сказал Учиха Шисуи — последний, кажется, человек, который от Итачи не отвернулся. — То, как он уходит на дно.
— Это всё из-за гибели Саске? — спросила Хана. Ей доводилось слышать, что у Учих существует особая связь между родными братьями, но прежде никогда куноичи не осознавала, насколько та глубока.
— Не только, — Шисуи устало вздохнул. — Сложно удержать равновесие, когда весь твой мир рушится.
Хана взглянула на старшего товарища встревоженно — что ещё случилось с Итачи, какие ещё столбы, поддерживавшие его, надломились? Однако Шисуи не стал пояснять, провожая уходящего друга полным боли и жалости взглядом.
* * *
Годы шли, и внешне всё оставалось так же: всё такой же ледяной, отстранённый, Итачи уходил на миссии и возвращался… Вот только каждый раз, встречая его, Хана подмечала на не скрытой одеждой коже всё больше шрамов и свежих следов от ран. При взгляде вокруг у Итачи появилась привычка чуть щуриться — изменение заметное, когда имеешь дело с шиноби из клана Учиха, славящегося своими глазами, и очень печальное.
Опаснейший хищник Конохи начал терять свою знаменитую хватку.
Постепенно это учуяли все: Учихи, Хокаге, рядовые шиноби. Шисуи ходил мрачнее тучи, однако помочь другу не мог — иначе бы не было столько безысходности в его взгляде. Единственное, что он, как сам признался Хане, сделал — упросил Хокаге исключить Итачи из состава АНБУ. Та согласилась, отняла у Итачи маску, столько лет бывшую его лицом, стала давать рядовые задания — вначале довольно часто, постепенно всё реже, пока вовсе не заметила мягко, что Итачи стоит поберечь себя и больше не браться за миссии.
Казалось, это стало последней каплей. В тот день, когда Коноха отказалась от него как шиноби, огонь, теплившийся в Итачи, погас. Его зрение обратилось чернотой за неделю до того.
* * *
Хана