Читаем онлайн «Дверь с той стороны» 3 cтраница

— А знаете, если верить курсу психологии, который я прошел, это ваше желание означает, что вы ощущаете в себе запас энергии и где-то обижены тем, что люди не используют ее по назначению с максимальным эффектом. Я прав?

— Значит, вы разбираетесь во мне лучше, чем я сам.

— Нет, я не замечал за собой такого.

— Простите, если я смутил вас.

— О, пожалуйста, я не в обиде.

В центре круглого экрана капелькой янтаря сияло Солнце.

— Вот он, — удовлетворенно сказал штурман Луговой. — Детка Йовис. Прошу отметить в журнале, капитан: рекорд. Еще никто не выходил на видеосвязь с системой Юпитера на таком расстоянии. Молодец я?

— Это я выясню в Управлении кадров, — пообещал капитан Устюг.

— А вообще, — продолжал штурман. — Солнечная загружена бездарно, нарушена центровка: все планеты на одном борту.

— По прибытии подай рапорт в отдел перевозок, — посоветовал капитан.

Штурман посмотрел на него со всей проницательностью, свойственной (как они сами полагают) людям, чей возраст перевалил уже далеко за двадцать.

— Вы волнуетесь, мастер!

Сколько-то мгновений они смотрели друг на друга молча. Капитан был вдвое старше и на целую голову ниже ростом, и все же чем-то они напоминали друг друга; может быть, ровным, характерного оттенка загаром, что приобретается под корабельным кварцем, или пристальностью взглядов, или неторопливой точностью движений, какой требуют корабли.

— Следить за состоянием экипажа — это моя обязанность, — ответил, наконец, Устюг. — А на моем корабле принято выполнять свои обязанности и не заниматься чужими. При входе в систему обязанность штурмана — следить за курсом и своевременно брать пеленг.

Луговой улыбнулся.

— Не беспокойтесь, мастер. Пока Солнце впереди и Ригаль справа, нам бояться нечего. А скажите, так глубоко интересоваться состоянием пассажиров тоже входит в обязанности капитана?

— Да, — сухо сказал Устюг. — Входит.

— Но раньше в рейсах капитан доверял это Вере. Кто же беспокоит вас на борту «Кита»? Администратор Карский? Путешественник Нарев? Физик? Или Истомин — вы решили, что он напишет о вас книгу? Не старичок же Петров привлек ваше внимание и не футболист Еремеев, хотя он и чемпион Федерации…

Капитан Устюг молча смотрел на штурмана, пытаясь понять, является ли причиной необычной болтливости предфинишная лихорадка, что треплет порой молодых судоводителей, или просто нахальство.

— Мила едет с мужем, — продолжал перечислять Луговой. — Актриса влюблена не в вас. И если только мы не везем зайцев, то это может быть лишь Зоя Серова. А она…

Нет, решил капитан, никакая не лихорадка. Простое мальчишеское нахальство пополам с любопытством.

— Пост-Юпитер уже пять секунд ждет ответа, — сухо сказал он.

— Виноват, мастер, — спохватился штурман. — Прости.

— Ох, и молод ты, Саша, — Устюг вздохнул то ли с сожалением, то ли с завистью. — Вызовешь меня, как только будет связь с Землей.

— Решаюсь привлечь ваше внимание, дорогой администратор: вот человек, который не боится испортить капитану настроение. Ученые вообще немного самонадеянны, вы, конечно, уже не раз замечали это. Некоторая самоуверенность свойственна всем, кто имеет дело с фактами, неизвестными другим. Разумеется, это не относится к присутствующим… — добавил Нарев, увидев, что Карский поморщился.

Физик Карачаров подтащил кресло поближе к Зое и с размаху плюхнулся в него.

— Ути малые, — сказал он. — Крохотные девочки не должны скучать. Сейчас мы улыбнемся. Ну — раз, два! Что же вы?

Господи, и этот не прошел мимо. А ведь целый месяц казался человеком не от мира сего, жил в каких-то иных измерениях и разве что не подносил за обедом ложку к уху. Что делать? Обрить голову? Прилепить нос до пояса? И прилепила бы, не пожалела себя. Но ведь не всякое внимание надоедает, и кто-то один должен смотреть, смотреть до рези в глазах. Ради одного приходится терпеть остальных. Не сидеть же безвылазно в каюте?

Зоя вздохнула.

— Вы сегодня неузнаваемы, — любезно сказала она. — Закончили, наверное, вашу работу?

— Работу? — Физик, казалось, на миг растерялся. — Нет, к сожалению. Всегда не хватает какой-то недели… слишком быстро стали летать корабли, что ли? — Он моргнул, развел руками. — Или я живу медленно?

Вот об этом пусть и говорит.

— Почему же вы поторопились лететь?

— Вызывали соратники по школе. Научной, конечно. Там завариваются дела…

— Интересно. Расскажите.

Но он не поддался на уловку.

— С удовольствием — когда останемся вдвоем.

Это вышло хорошо, почувствовал Карачаров. Он был сегодня ловеласом, донжуаном, покорителем сердец, и обожательницы валялись у его ног. Так он воспринимал этим вечером себя и весь окружающий мир. Мир этот был условен, и его позволялось вообразить каким угодно: настоящей оставалась лишь математика и то, что можно было выразить с ее помощью. Модели своего личного мира Карачаров строил в зависимости от настроения.