Читаем онлайн «Капитан Сорви-голова. Гамбусино.»

Луи Буссенар Капитан Сорви-голова

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МОЛОКОСОСЫ

ГЛАВА I

Смертный приговор – Бур и его друг, молодой француз. – Отказ приостановить исполнение приговора под миллионный залог – Осужденный сам роет себе могилу. – Казнь. – Трагическая сцена. – Месть. – Капитан Сорви-голова и погоня за ним.

Старший сержант, исполняющий обязанности секретаря военного полевого суда, поднялся. В руке у него клочок бумаги с приговором, который он только что нацарапал. Резким и сухим голосом, отчеканивая каждый слог, он прочитал его осужденному:

– «Совет полка, заседая в качестве военного суда, единогласно приговорил к смертной казни Давида Поттера, виновного в отравлении двадцати пяти лошадей четвертой артиллерийской батареи. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение немедленно».

Пять членов суда в белых касках, с кобурами на пояс-ных ремнях сидят па складных стульях, небрежно придер-живая коленями сабли; у них надменный и презрительный вид джентльменов, вынужденных исполнять неприятную и скучную обязанность Один из них, молодой капитан, даже пробурчал сквозь зубы:

– Бог мой!.. Столько церемоний, чтобы отправить на тот свет какого-то мужика-мошенника, белого дикаря, мя-тежника, грабителя и убийцу!

Но председатель суда, красивый мужчина в форме полковника гайлендеров Гордона [1] , остановив его легким движением руки, обратился к осужденному: – Что можете вы сказать в свое оправдание, Давид Поттер?

Бур, который был на целую голову выше своих конвой-ных артиллеристов, стоявших по обе его стороны с шашками наголо, лишь презрительно пожал плечами. Потом отвернулся от членов суда и через тройную цепь солдат, выстроившихся с примкнутыми штыками вокруг, судилища, устремил свой ясный взгляд туда, где стояли его неутешные родные.

Там, возле фермы, рыдала, ломая в отчаянии руки, молодая женщина, душераздирающе кричали дети, несчаст-ные родители осужденного грозили завоевателям своими немощными кулаками.

А яркие лучи солнца, словно желая подчеркнуть эту скорбную картину, пробиваясь сквозь причудливую листву акаций и гигантских мимоз, светлыми зайчиками играли на лугу, травяные волны которого уходили в недоступ-ную для глаза даль.

Здесь он жил, любил, страдал и боролся до последнего дня.

На какой-то миг его взор затуманился слезой умиления, но ее тотчас же осушил гнев.

Он выпрямился и, сжав кулаки, хриплым голосом ответил полковнику:

– Вы осудили меня за то, что я защищал свободу и независимость своей родины… Что же! Вы сильнее – убейте меня!

– Мы судьи, а не убийцы! – с негодованием прервал его председатель. – Вы, буры, ведете бесчестную, недостойную цивилизованных людей войну… Война тоже имеет свои законы, и мы судим вас по этим законам.

– А, по-вашему, это честная война, когда десять, пят-надцать, двадцать человек нападают на одного? – вскричал бюргер[2].

– Мы сражаемся с открытым забралом при помощи нашего оружия. И мы не судим тех, кто воюет с нами таким же оружием. А прибегать к яду подло, – продолжая полковник. – Сегодня вы травите лошадей, завтра возьметесь за людей… Это заслуживает сурового наказания.

Бур, не разбиравшийся в таких тонкостях, гневно возразил:

– Я действовал как патриот, который уничтожает все, что служит войне: людей, скот, военные материалы. И вам не удастся втолковать мне; почему убивать людей из ружья почетно, а травить ядом лошадей подло – От этого животного толку не добьешься, – снова процедил капитан, в глубине души смущенный наивной логикой крестьянина.

– Слушание дела закончено! – властно вмешался председатель. – Давид Поттер, приготовьтесь к смерти

– А я и не прошу пощады. Если бы вы оставили меня в живых, я снова принялся бы за прежнее. Но я буду отомщен!.. Да, жестоко отомщен! Пролейте мою кровь Пусть она льется рекою!.. Кровь мучеников за независимость – это роса, питающая свободу!

Эти слова, произнесенные громовым голосом, бросили в дрожь людей, собравшихся перед фермой. А поражен-ный ими старший сержант, крякнув, возобновил чтение приговора:

– «Осужденный сам выроет для себя могилу. Приго-вор будет приведен в исполнение взводом из двенадцати человек. Ружья зарядит сержант. Причем только шесть из них должны быть заряжены боевыми патронами, остальные же – холостыми».

Услыхав этот странный параграф приговора, осужденный разразился смехом, жутко прозвучавшим в такую минуту.

– Ха! Ха! Ха!.. Понимаю… Мне как-то говорили об этом, да я, признаться, не верил! – воскликнул бюргер. – Вы боитесь, как бы солдаты не стали жертвами мести за расстрелянных? И надеетесь такой уловкой отвести от