Николай Грошев
НОРТУМЕС. ПОСЛЕДНИЙ КЛАН
За окошком проносились поля бескрайние, да в снег укутанные. Иногда попадались домишки, иногда остатки домишков и деревьев ещё много виднеется. Два раза трактора мелькнули — насквозь ржавые оба, тёмно-рыжего цвета. Один без гусениц стоит, в снегах мёрзнет, второй без кабины — то виднеется в окне быстро развивающееся сельское хозяйство Великой Руси-матушки.
А природа! Ах! Вон деревце, пылью укрытое так, что листья серые стали. И это блин зимой…
А вон-вон, поля какие видно, ровненькие какие! Молочай там растёт, колючки много и лебеда — а кусты-то какие огромные! Сухие, конечно, из снега торчат едва-едва, но торчат буквально везде.
То старое поле пшеничное, колхозное знамо поле, красивое, бесконечное такое.
Только вот пшено там, почему-то, больше не растёт,наверное, под пар оставили. Ах! Ещё одно поле мелькает за окошком, под стук тяжёлых кованых колёс, поезда пассажирского. И там тоже всё ровненькое, плотное — колючки тут уже побольше, вон, даже деревья есть…
— Брр. — Сказал молодой симпатичный парень, отворачиваясь от окна. — Не могу уже на это смотреть. Поля, леса, поля, опять леса,фак,вот так бензин кончится в поезде и на нас медведи нападут, что б отобрать у нас всю водку, а всех не русских сожрать.
— Медведи? — Ответил сосед по купе, сидевший точно напротив него, за столиком у окошка. Кустистые белые брови, сошлись к переносице. Сухие тонкие пальцы нервно подёргали белую длинную бороду. — Я медведей боюсь.
— А? — парень пожал плечами. — Я пошутил про медведей. Да если и так, нам что с того? Они просто животные. Мы легко убьём их.
— В Коране про медведей ничего нет. — Ткнув тонким пальцем в раскрытую книжку, лежавшую на столике, заявил старик. — Медведи не чистые животные. С ними Шайтан.
— Кто с ними?
— Шайтан.
— А это кто?
— Это Шайтан.
— Ну я понял. — Поморщившись, проворчал парень. — А кто он Шайтан твой?
— Шайтан это и всё тут. — Проворчал старик, обратно уткнувшись в книжку. Парень пожал плечами и снова к окну отвернулся. — Неверный пёс. — Пробурчал старик.
— Что? — Встрепенулся парень.
— Говорю, погода у них тут хорошая. Воздух свежий.
— Ну да, свежий… — Парень тяжко вздохнул и поморщился в отвращении. — Хасан, а ты уверен, что нам, надо туда ехать? Это тут ещё хорошо, терпимо, а там Сибирь, там морозы сильные. Да что говорить! Мы ещё немного проедем, и там уже 20 градусов будет. Хасан — 20! Да при таком морозе жизнь невозможна! А у них там города стоят. Там люди совсем другие. Может, мы не поедем?
— Я никогда не видел снег. Я хочу ещё на него посмотреть. — Не отрывая взгляда от Корана, ответил старик. — Хочу видеть настоящую зиму.
— В буфете по телевизору посмотри.
— Я потрогать снег хочу. Походить по нему. Вдохнуть воздух настоящей зимы.
— Ну я серьёзно, Хасан! Давай не поедем?
— Ты сам слышал, что говорил тот Джин.
— Кто? — Парень моргнул два раза, пригладил прядку волос, выбившуюся из причёски схваченной лаком. — Ты про оборотня?
— Про джина.
— То оборотень был.
— Джин. — Упрямо повторил Хасан. — С Шайтаном в чёрном сердце.
— Оборотень.
— Джин! — Рявкнул старик, быстро краснея. Хотел ещё что-то сказать, но поспешно закрыл рот ладошкой и спрятал нос за книгой.
— Ты что это? — Удивился его попутчик.
— Прости Аллах, я чуть было не выругался.
— Кхм,ну и что?
— Коран не велит ругаться, это большой грех.
Парень смущённо кашлянул и, вопросительно приподняв брови, сказал.
— Ты на вокзале, девчонку, в туалете, досуха выпил. Труп в мусорный ящик бросил. Это нормально, а ругаться грех, да?
— Всё так. — Важно кивнув, ответил Хасан.
— Ничего не понял. Как так?
— Неверные — мусор этой земли. Убить правоверного, без веской причины, тяжкий грех. — Хасан трагично склонил голову. Спустя несколько секунд выпрямился. — Неверных убивать хорошо. Это правильно. Они — потерянные души, коих на том свете, сам Аллах, ещё сильнее накажет.
— Ну и логика…
— Коран ничего не говорит о жизни неверных, кроме как о карах, что их ждут на том и этом свете. Их можно убивать. Аллах намекает нам, в суре 2-ой, что убивать их есть Высшее Благо.
— Радикальный Ислам? Есть же другие формы ислама…
— Неверный! — Взвыл Хасан, гневно потрясая Кораном. — Нет других форм ислама! Есть один Ислам, Истинный! Тот, что знаю я!
— Кхм,успокойся Хасан, мы же с тобой вместе.
— Прости неверный Арчибальд, я погорячился. — Хасан уселся обратно, снова раскрывая книгу.
Некоторое время ехали молча. Вскоре Арчибальду надоело смотреть в окно.
— А кровь неверных это чистая пища, или нет?
— Неверный. — Зло прошипел Хасан и вдруг вскинул брови, да глаза выпучил. Бледнеть стал. Начал поспешно перелистывать страницы. Спустя десять минут с облегчением выдохнул. — Фух! Спаси Аллах! Коран ничего не говорит о крови неверных, как о пище. Какое облегчение…
— А чего насчёт людоедства?