Ольга Вечная
Пристойное поведение
Пролог
No name.
Привет, блог.
Давайте будем честными и признаем, что в двадцать первом веке никто не ведет личных дневников. Не хранит блокноты с более-менее честными мыслями в потаенном местечке под специально оторванным линолеумом в углу комнаты, и уж точно не перевязывает их длинным волосом сестры, матери или любовницы.
Какой смысл писать хотя бы что-то, если никто этого не увидит? Какой вообще смысл писать? Да даже и не хочется.
Так что… ну, привет, блог.
О чем будут мои тексты? Неважно совершенно. А знаете, что важно? Не глубокие мысли, не интересная подача или внезапные подводные камни, которые — бабах — и перевернут ваши взгляды на привычные вещи! He-а. Как писателю и внуку филолога мне горестно это признавать, но читателю, в общем-то, плевать даже на стилистику. В двадцать первом веке значение имеют только сиськи. Лгу. В любом веке всегда значение имели они самые, только подача была иной. И если вы думаете, что после выпитого я все еще в состоянии считать, то давайте попробуем… ладно, передо мной прямо сейчас их восемь штук. Для начала неплохо, как вам кажется?
Звучит диджейский сет, заглушающий стоны и всхлипы, запахи настолько густые — ножом можно резать и на тост мазать. Гребаная оргия. Будет что вспомнить на старости лет.
..Было бы, не проспи я ее. А на трезвую голову вливаться в середину процесса что-то не хочется. Снова оглядываю потные женские тела и что-то там еще на заднем плане. Э, нет, пас. Бьюсь об заклад, я первый человек, который проспал половину своей первой оргии, а во второй половине начал вести блог.
Впрочем, согласен, дурацкая идея. Мать посылает меня к психологу, но зачем он нахрен нужен, когда существует интернет. Тут что психов, что психологов намного больше. И восемь отличных сисек, которые за четыре абзаца я упомянул четыре раза, тянут на недурной старт, ага?
Мне практически стыдно. Хотя похрен, скоро такое начнется, что буду мечтать вернуться в это чудовищно раннее, отвратно пахнущее утро.
Что я собираюсь делать дальше? В первую очередь — продолжать спать, что-то мне подсказывает — оглядываюсь — что на сегодня я увидел достаточно. Но прежде — два значительных, слегка утомительных момента: не стройте иллюзий, я плохой человек, и, что намного, намного важнее, моя норма алкоголя — максимум ноль семь виски после трех банок пива, а то снова пропущу клубничку. То, что происходит вокруг, трезвому человеку оценить достаточно сложно.
Доброго вам утра и хорошего дня, а мне пожелайте, чтобы… пусть, когда я вновь открою глаза, обнаружу, что моя совесть и планы на будущее, взявшись за руки, дружненько свалили куда подальше, как и все эти люди вокруг (которых я вижу, клянусь вам, впервые в жизни), оставив после себя приятный простор и легкое похмелье.
Часть I
Мистер Математик, оказывается, женат Причем на подруге моей подруги.
Какая досада…
Бывают же совпадения! А выбери мы любой другой бар сегодня, так бы и не узнали размер скелетов в шкафу безупречной, по рассказам Саши, четы Озерских. И к лучшему бы, наверное, но, увы, мы сидим именно во «Взрослой библиотеке», отмотать время назад не получится, как и забыть, что Мистер Математик должен носить кольцо на безымянном пальце, а не обхаживать в пятницу вечером сногсшибательную женщину, которая определенно точно — не его жена.
Саша открыла инстаграм и показывает фотографии, на которых Математик обнимает родную супругу и улыбается. Они оба смеются, выглядят счастливыми и влюбленными. Мы передаем сотовый по кругу, пораженно качаем головами и цокаем языками. Мы осуждаем его и презираем так сильно, насколько только возможно.
Не скажу, что мне есть хоть какое-то дело до Озерских, но у Саши едва ли пар из ушей не идет от негодования, и я не могу это проигнорировать.
— Веро, ты точно уверена, что этот парень, — она показывает взглядом, кого имеет в виду, — и есть тот самый Красавчик-я-возьму-тебя-на-подоконнике? — выделяет голосом прозвище, которым я обозвала его. Разумеется, я рассказала близким подругам, что уже несколько недель вздыхаю по новому соседу, и сейчас сижу красная, как спелый помидор, от стыда и смущения.
Прослеживаю ее взгляд, и, как назло, Математик в этот самый момент отрывается от собеседницы и смотрит на меня. Наши глаза встречаются. Искры, разумеется, не летят, хотя он и хорош собой. Зато мои губы брезгливо кривятся, а его брови летят вверх в удивлении. Узнал, кажется. У нас это взаимно, парень. И для тебя это плохо. Очень, очень плохо.
— Да, это определенно точно — он, — понуро отвечаю я. За барной стойкой стоит не кто иной, как мой новый таинственный сосед собственной персоной, которого я называю в честь своего учителя математики, так как мужчины весьма схожи внешне. И не только внешне, как выяснилось. Учитель проработал в нашей школе недолго и запомнился поразительной лояльностью к женскому полу. Девочки, вне зависимости от внешности,