Читаем онлайн «И снова здравствуйте!» 3 cтраница

квартиру — да нафиг такое счастье!

Ещё я тогда с жадностью читал истории о найденных кладах, о ценностях, изъятых у арестованных воров в законе и раскрытых шпионов. И не только читал — я завел себе блокнот, в который выписывал подобную информацию — где, что, сколько, как нашли. Как морок какой-то тогда охватил…

Впрочем, продолжалось это недолго. До «МММ». Ну, да, я тоже в это вляпался. Нет, потерял я по сравнению с большинством тех, кто влез в это дело, немного — долларов двести… Впрочем, это смотря с чем сравнивать. Тогда двести долларов примерно соответствовали полутора моим месячным зарплатам. А копил я их втайне от жены почти два года. Так что сами считайте — много это тогда было для меня или немного…

— Ну всё, дед, я побежала, чмоки! — звонкий голосок Алёны раздался из комнаты, когда я уже допивал чай.

— Беги уж, шебутная… — пробурчал я в ответ, но меня уже никто не услышал. В прихожей хлопнула дверь, и квартира снова погрузилась в утреннюю тишину.

Таблеток было шесть. Потому что была среда. Во вторник и пятницу мне надо было принимать по восемь. А в воскресенье всего три. Так что, закончив с завтраком, я вытащил из ящика упаковки с блистерами и аккуратно разложил таблетки на салфетке, поставив рядом полный стакан воды. После чего ухватил первую, синенькую, которая «от давления», и забросил её в рот, запив двумя глотками воды. Второй пошла «от сердца». Затем обычный аспирин, который я принимал «для разжижения крови». Нет, были и более продвинутые препараты, но стоили они раз в пятнадцать дороже, так что нафиг-нафиг… Ну а после пошли все остальные.

Покончив с таблетками, я минуту посидел, а потом встал, вернулся в комнату и занял кресло перед компом, нагретое убежавшей правнучкой. Эта стрекоза даже не закрыла открытые «окна». И чего это она тут смотрела? Перинатальные центры Москвы? Оп-па…

После появления «теломерной терапии» демографическая ситуация в мире в который раз радикально поменялась. Ну, как минимум, в наиболее развитой его части… Дело в том, что самым приемлемым возрастом для старта этой терапии считались двадцать пять лет. Тот есть тот момент, когда организм находиться на пике, но процессы естественного роста уже точно завершились. Потому что теломерная не только почти в два раза замедляла процессы старения организма, но и, параллельно, ещё точно так же замедляла и процессы его развития. Не все и не настолько же, но, скажем, процесс формирования мышечной массы точно замедлялся. Как и процесс формирования новой костной ткани. То есть тем же спортсменам и выздоравливающим приём этих препаратов был категорически противопоказан. И с беременностью дело обстояло точно так же — приём препаратов теломерной терапии во время беременности гарантировано проводил к недоразвитию плода… Всё это привело к тому, что, вопреки всем прежним тенденциям, «мамочки» резко помолодели. Большинство молодых женщин теперь предпочитало поскорее родить двоих-троих детей подряд, чтобы к двадцати пяти годам уже выполнить, так сказать, свой долг перед семьёй и природой и спокойно «сесть» на теломерную терапию. Чем плохо-то в пятьдесят пять лет, то есть в возрасте, когда эффективность теломерной терапии резко падает, а затраты на неё сильно возрастают, иметь организм, которому биологически только-только исполнилось сорок…

Так что всё было закономерно. Алёне уже двадцать, замуж выскочила полгода назад — самое время рожать. Но, всё равно — новость ошеломила. Я встревоженно нахмурился. А потом похлопал по карману рубашки и досадливо сморщился. Вот ведь растяпа — «валидол» на кухне забыл! На самом деле эти капсулы назывались как-то по-другому, куда боле заковыристо, но предназначались для того же самого, для чего и валидол. Вот я их так и называл. Стар уже всякие заковыристые слова запоминать… Потом перелистнул пару окон. Да уж, выросла девочка… а и хорошо! Жизнь продолжается, дети рождаются — чему тут печалиться-то? Я улыбнулся и, закрыв окна, открытые правнучкой, вывел на экран текст своей новой книжки.

Писателем я стал совершенно неожиданно для себя. Скажи мне кто году, эдак, в девяностом, что меня ждёт подобная стезя — я долго ржал бы и крутил пальцем у виска. Потому что всегда не любил писать. Ну вот совсем. Ненавидел практически. Преподаватели в военном училище регулярно гнобили меня за слишком скудные и куцые конспекты, а когда я выпустился и стал молодым взводным, то любой проверяющий, который прибывал на мои занятия с личным составом, непременно отмечал в замечаниях, что «план-конспект занятий недостаточно проработан». И вот на тебе такой поворот… А вот читать я любил с детства. Да что там любил… я просто глотал книги! Может оттуда всё и пошло. Ну, типа, не нашёл книгу, которую захотел прочитал — вот и пришлось написать её самому…

Проработав до полудня, я поднялся из-за стола и, со скрипом потянувшись, двинулся в прихожую. Одеваться. Каждый день, если на улице не было дождя или сильного ветра, у меня была двухчасовая прогулка в парке,