РуЛиб - онлайн библиотека > Никитчук Иван > Биографии и Мемуары > Украинский Чапаев. Жизнь и смерть легендарного комдива Николая Щорса > страница 13
Читаем онлайн «Украинский Чапаев. Жизнь и смерть легендарного комдива Николая Щорса» 13 cтраница
полета…
— А во сне я летал… Я серьезно, дядя Казя, не смейся.
— Наука еще не может объяснить сны. Но полет во сне… Бабка тебе пояснит. Летают дети. Летал и я. Довольно часто. По народному поверью — это значит, что ты растешь. Что-то тут есть…
Окутываясь дымом сигареты, Казимир глядел куда-то сквозь племянника.
— Пока не до снов… Явь! Сколько препятствий у человека! У каждого поколения они есть. И каждое ответственно за их преодоление. Есть они и у моего поколения. И их мы обязаны преодолеть, чтобы они не стали непомерным грузом для твоего поколения. А перед вами встанут свои препоны. Так и движется жизнь из поколения к поколению. Летательные аппараты — одна из последних идей девятнадцатого столетия, так сказать, идея моего поколения. Нам ее и воплощать…
— Я тоже скоро вырасту.
— И на твой век хватит дел. К примеру… Революция! Уже не одно поколение пытается решить эту проблему, бьется за нее. Будут еще биться и твои внуки, а может быть и правнуки. Кое-где она брала верх. Во Франции, например. Народ отрубил голову своему королю, и даже провозгласил республику, но правят страной почему-то не рабочие и крестьяне, а богачи, капиталисты. Я считаю, что у власти в государстве должен встать народ. Это будет справедливо. Управлять должен тот, кто трудится… Но, видимо, не такое простое это дело — революция. Возьми, например, у нас… Хотел народ… Не вышло…
— Я хотел бы что-нибудь сделать хорошего для нашего народа… Для таких как мой дед и отец. В школе учат, что надо уважать власть, любить царя. За что? Мне кажется, что царь и все его окружение — это как изношенная одежда, которая давно перестала защищать от холода, болезней, смерти…
— Рановато тебе, Николай, об этом думать.
— Не рановато… Можно ведь еще раз попробовать революцию устроить.
— Гм, тоже мне храбрый отыскался. Гнев народа десятилетиями копится… Повторит ли твое поколение эту попытку, не уверен. Мое — точно нет…
Всегда так дядька Казя озадачивает. Наговорит, наговорит интересных слов, много непонятных. Нынче, кажись, уловил их смысл. Позапрошлогодние события на деповском дворе не что иное, как революция была. Слесари, котельщики, кое-кто из инженеров встали против царя. Думал, только у них в Сновске. Ого! По всей России. В крупных городах — Питере, Москве, Киеве, Харькове, народ вышел с красными флагами, с оружием. Строили на улицах баррикады, как в той же Франции. Но победил царь. У него казаки, жандармы…
Вскоре в шумной семье Щорсов прибавился еще бас. Мачеха родила мальчика. Новорожденного нарекли Григорием. Года через полтора родилась Зинаида. Мешалась семья, постепенно сживалась… Детство пролетело мигом. В тринадцать лет Коля-атаман окончил железнодорожную школу с похвальной грамотой. Надо было думать, что делать дальше — работать или учиться. Большая семья с трудом перебивалась на тридцатирублевое жалованье отца. Конечно, теперь Александр Николаевич в свою очередь желал своему первенцу лучшей доли, нежели у самого. Слишком долог и труден его путь до машиниста. В самом деле, куда податься парню? О гимназиях думать не приходится. Сосед, Новицкий, тоже машинист, увозит дочку в Городню, в частную гимназию. Какие нужны средства!.. В реальное училище? Тоже не бесплатно. Одна дорога — на поклон к Грузову, начальнику депо. Не в слесарные мастерские, то к себе на паровоз, в кочегары. Придавленный вечной заботой о куске хлеба он решил сходить посоветоваться с начальником депо, но, войдя в кабинет, растерялся, забыл снять шапку, и начальник депо с бранью выгнал его вон. «Куда нам, черномазым, соваться», — мысленно произнес Александр выходя из кабинета, безнадежно махнув рукой. В разговоре с сыном его поразило, что тринадцатилетний Николай говорит о своем желании учиться дальше, причем с такой твердостью, как будто это действительно можно осуществить. Вечером в саду возле самовара состоялся серьезный разговор о будущем Николая. Надо решать, не терпит время. — Как же теперь, сынок? Грамотой овладел. У нас и в роду таких, почитай, свидетельств не имелось. Как ты сам думаешь? — Думаю… Хочу учиться дальше… — Думать можно, — сказал отец, — это нам не возбраняется. А куда же, к примеру, ты думаешь определиться для учения? Отец горько усмехнулся: — В кузницу в ученики? — Куда примут, — твердо сказал Николай, — выбирать не приходится. У Николая недовольно сошлись брови. Наклонившись, часто тянул чай из блюдца. Знал, каков будет разговор. Отец не в состоянии, как у Глашки Новицкой, отдать его не только в частную гимназию, но и в реальное училище. Митьку Плюща отправляют родители в музыкальную школу, как бы не в самый губернский город. Едва не с пеленок Митька помирает за скрипкой. Конечно, он завидует Глашке и Митьке. Хочется и ему учиться. Но где? Техник-путеец, мостостроитель, как дядя Казя? Можно на учителя, в семинарию. Но на все это требуются деньги, которых нет. Он давно стал догадываться, что мир расколот на два лагеря:
Вскоре в шумной семье Щорсов прибавился еще бас. Мачеха родила мальчика. Новорожденного нарекли Григорием. Года через полтора родилась Зинаида. Мешалась семья, постепенно сживалась… Детство пролетело мигом. В тринадцать лет Коля-атаман окончил железнодорожную школу с похвальной грамотой. Надо было думать, что делать дальше — работать или учиться. Большая семья с трудом перебивалась на тридцатирублевое жалованье отца. Конечно, теперь Александр Николаевич в свою очередь желал своему первенцу лучшей доли, нежели у самого. Слишком долог и труден его путь до машиниста. В самом деле, куда податься парню? О гимназиях думать не приходится. Сосед, Новицкий, тоже машинист, увозит дочку в Городню, в частную гимназию. Какие нужны средства!.. В реальное училище? Тоже не бесплатно. Одна дорога — на поклон к Грузову, начальнику депо. Не в слесарные мастерские, то к себе на паровоз, в кочегары. Придавленный вечной заботой о куске хлеба он решил сходить посоветоваться с начальником депо, но, войдя в кабинет, растерялся, забыл снять шапку, и начальник депо с бранью выгнал его вон. «Куда нам, черномазым, соваться», — мысленно произнес Александр выходя из кабинета, безнадежно махнув рукой. В разговоре с сыном его поразило, что тринадцатилетний Николай говорит о своем желании учиться дальше, причем с такой твердостью, как будто это действительно можно осуществить. Вечером в саду возле самовара состоялся серьезный разговор о будущем Николая. Надо решать, не терпит время. — Как же теперь, сынок? Грамотой овладел. У нас и в роду таких, почитай, свидетельств не имелось. Как ты сам думаешь? — Думаю… Хочу учиться дальше… — Думать можно, — сказал отец, — это нам не возбраняется. А куда же, к примеру, ты думаешь определиться для учения? Отец горько усмехнулся: — В кузницу в ученики? — Куда примут, — твердо сказал Николай, — выбирать не приходится. У Николая недовольно сошлись брови. Наклонившись, часто тянул чай из блюдца. Знал, каков будет разговор. Отец не в состоянии, как у Глашки Новицкой, отдать его не только в частную гимназию, но и в реальное училище. Митьку Плюща отправляют родители в музыкальную школу, как бы не в самый губернский город. Едва не с пеленок Митька помирает за скрипкой. Конечно, он завидует Глашке и Митьке. Хочется и ему учиться. Но где? Техник-путеец, мостостроитель, как дядя Казя? Можно на учителя, в семинарию. Но на все это требуются деньги, которых нет. Он давно стал догадываться, что мир расколот на два лагеря:
Конец ознакомительного отрывка