Читаем онлайн «Ослы» 2 cтраница

осленка, сто сорок — за объезженного трехлетнего осла, да и то весьма сомнительного нрава.

Перед отъездом из Англии я позаботился запастись у всевозможных знатоков советами относительно ослов. Один опытный фермер из числа моих друзей сообщил мне, что самыми лучшими ослами считаются черные, с блестящей шерстью, и что самым подходящим для нашей цели был бы молодой самец именно этого черного типа.

Рассказал он мне также, как можно определить возраст осла. Следовало попросту заглянуть ему в рот и установить, сколько у него резцов, клыков или коренных зубов.

Мы остались недовольны ярмаркой Сант-Эспри и решили вернуться в Байонну. Но, когда мы готовились снова сесть в свой экипаж, к нам подошел какой-то маленький человек, со смуглым цветом лица и черными сверкающими глазками — настоящий гасконец.

— Вы желаете купить осла? — спросил он у нас.

— Совершенно верно, — ответили мы.

— Ах, здесь ослы так дороги! — заметил он. — Скажите мне, какой именно осел вам нужен.

Мы перечислили ему все качества, которые должны были украшать желаемого нами осла.

Человек немного подумал.

— Я знаю подобное животное, — заявил он немного спустя. — Оно совершенно белое, белое, как зимний снег в Пиренеях, и, ах, какое оно толстое и гладкое!.. Оно очень, очень красиво. Это самая красивая ослица во всей Байонне. Позвольте мне проводить вас к человеку, которому она принадлежит. У него также имеется небольшой шарабанчик. Это будет самое подходящее для вас.

Мы напомнили ему, что нам нужен молодой черный осел-самец и что красота животного не имеет для нас никакого значения.

— Нет, вы обязательно должны посмотреть на это животное! — закричал незнакомец восторженно, прыгая в экипаж и приказывая вознице ехать. — Вы нигде не найдете более подходящего животного. Ослица эта сильна, послушна и умна. Какой вам будет прок в молодом черном самце, если он не будет умен? Я сам торгую ослами. Мое имя Шарль Латур, и я с первого же взгляда отличаю хорошего осла.

Латур совершенно завладел нами, отпустил возницу при въезде в город и затем повел нас вдоль берега реки, мимо старого арсенала, в узкий переулок, отделяющий реку от большого огорода.

Здесь мы увидели с левой стороны ворота и доску с объявлением:

«Вход воспрещается. Злые собаки».

— Вот дом мосье Франсуа, — сказал Латур. — У него самая злая собака во всей Байонне, но она сидит на цепи.

Мы вошли в калитку и направились через сад; вскоре из-за зелени показалась маленькая, полуразвалившаяся хижина. Собака — огромный сеттер — была привязана к конуре. Она приветствовала нас яростным лаем.

— Страшно злая собака, — заметил Шарль. — Но я уверен, что сам мосье Франсуа вам очень понравится.

Говоря откровенно, мосье Франсуа совсем не произвел на нас приятного впечатления. Он был высок ростом и толст, и его живот был стянут широким черным шарфом. Лицо Франсуа, выражаясь вежливо, было несколько шероховато, нос толст и красен, а глаза мутны. Полагаю, что обычная его порция вина в день равнялась по меньшей мере пяти с половиной бутылкам.

Он приподнял свою соломенную шляпу и поклонился настолько любезно, насколько это допускал туго обтянутый вокруг живота шарф. Шарль представил нас друг другу, и эта дружеская парочка обменялась несколькими фразами на наречии басков.

— Так, значит, вы хотите видеть мою маленькую Бланшетту? — спросил Франсуа. — Это прелестная ослица. Мадам, наверно, придет в восторг от нее. Ах, но как это грустно: мне необходимо продать ее. У меня сейчас слишком много ослов. Но Бланшетта самая прекрасная из всех. Подождите! Я вам ее сейчас покажу. Она вам сразу же понравится.

Франсуа скрылся за хижиной и минуты через две вернулся с самым удивительным животным, какое мне когда-либо приходилось видеть.

— Вот и Бланшеточка, — заявил Франсуа. — Видели ли вы когда-нибудь такую красавицу ослицу?

Франсуа начал демонстрировать различные аллюры Бланшетты. Он бегал с нею взад и вперед по садовым дорожкам. Ослица резвилась, скакала и даже приподнималась на дыбы.

— Нам непременно нужно приобрести ее, — заявила Билли. — Что говорил по поводу ослов Дикин?

— Вот и Бланшеточка, — заявил Франсуа. — Видали вы когда-нибудь такую красавицу?..

Я повторил, что мой друг стоял за молодого черного самца. Бланшетта была самка, белая, а ее возраст…

— Сколько ей лет, мосье?

— Она уже немолода, — ответил он откровенно. — Но я всегда смотрел на нее как на члена своей семьи. Ей уже семь лет.

Семь лет не показались мне особенно дряхлым возрастом. Я заглянул в рот Бланшетты. Конечно, это было не особенно вежливое обращение с дамой, но она, очевидно, давно привыкла к подобным фамильярностям и любезно отвернула язык назад, обнажая десны. Зубы ее далеко не отличались красотой. Будь она членом моей семьи, я бы уже давно сводил ее к какому-нибудь дантисту. Те из ее зубов, которые