Читаем онлайн «Удаляющаяся с бала: Исторические миниатюры»

В. Пикуль УДАЛЯЮЩАЯСЯ С БАЛА Исторические миниатюры

Москва «Советская библиография»

1990

Отстаивая право на историю

Первым всегда труднее.

Они вырываются вперед, отстаивая право на свой голос, на свои убеждения, доказывая правоту. Писатель Валентин Пикуль был одним из первых, решивших донести нам правду истории Отечества, заполнив белые пятна вузовских и школьных учебников.

Быть может, поэтому к Валентину Пикулю поистине феноменальный читательский интерес. Жажда общения с его книгами удивляет всех.

В чем же творческий секрет этого писателя? Увлекает прежде всего богатство содержания и яркость авторской мысли. Валентин Саввич считает, что интерес читателя к произведению нельзя навязывать. Единственный способ, чтобы книга дошла до читателя — это «заставить» его прочитать ее до конца, сумев при этом взволновать, заинтересовать, увлечь и открыть для себя что-то новое.

Любой писатель, каким бы он ни обладал прозорливым даром, не в силах вырваться за пределы своего времени, эпохи, в которой он живет. Но сила таланта позволяет преодолеть преграды и правдиво отразить ту или иную историческую эпоху. Как выразился сам Валентин Саввич: время, о котором он пишет, становится временем его существования, его жизни.

Валентин Пикуль никогда не касался запретного, не хотел и не желал привлекать к себе внимание. Он просто делал свое дело, как выражался Карл Брюллов «корпел».

Как известно, личность начинается не с самоутверждения, а с самоотдачи. Применительно к литератору, можно сказать, что писателем считается не тот человек, кто взял в руки перо или шариковую ручку, а тот человек, кто умеет смотреть на своих героев не со стороны, донести до нас их переживания, судьбы…

«Нужно поднять все прошлое в новом свете», — так советовал Александр Пушкин. Этот совет и взял на вооружение Валентин Пикуль.

Его квартира в городе Риге напоминает библиотеку в миниатюре. Посудите сами, одна двадцатиметровка, другая совсем комнатушка метров восемь, прихожая и комната для отдыха. Никакой мебели, никаких излишеств, одно богатство — стеллажи с книгами. Но книгами редкими, потому что они являются тем самым «рабочим инструментом», которым пользуется писатель. Итак, наш разговор проходит среди книг Валентина Пикуля.

— Валентин Саввич, испытываешь истинное благочестие среди уникальных книг. Взгляд так и магнитят золоченые корешки, коленкоровые обложки, таинственные тиснения. Так и подмывает заглянуть вовнутрь, вот так, протянуть руку, достать какую нибудь первую попавшуюся книгу…

— И сразу же разочаруетесь. Ведь я художественную литературу не держу. Не нужна она мне. Вы достанете какой-нибудь том скучнейшей справочной литературы. Правда, у меня есть очень редкие книги, хотя за стариной никогда не охочусь. Вы можете достать с полки книгу выпуска 1737 года. Для меня эта книга дорога, потому как была помощницей в работе. Ну, если вы заговорили о благоговении перед книгами, то это действительно так: ведь у меня есть еще и то, что я буду обязан кому-то завещать. Это рукописные книги членов Государственной думы. Там и Набоков, и Жордания, и Церетели. Они рукописные, написанные ими самими. Есть у меня книга, тираж которой почти весь уничтожен. А у меня она есть. Один экземпляр, правда, хранится в Ленинке, а второй — у меня. Но об этом еще никто не знает, вам об этом первому говорю.

— Глядя на это книжное сокровище, невольно возникает вопрос: когда же пробудился у вас интерес к книгам? Что подтолкнуло к этому?

— Сейчас очень многие библиофилы говорят с горькой болью о послевоенном времени, когда можно было совершенно за бесценок приобрести уникальные книги, вывезенные из библиотек усадеб, особняков, имений. Прилавки ломились от антикварного добра. Выбирай себе по душе. А душа у меня, флотского парня, была ненасытная и нараспашку. Правда, у меня еще и раньше была встреча с книгами из знаменитой библиотеки Соловецкого монастыря. Это когда я попал в школу юнг. Как-то пробрались через щель в какой-то закуток и замерли: перед нами высилась гора книг. Крыши не было и на них падал снег, шел дождь. Я взял первую попавшуюся, раскрыл и оцепенел — «Ты можешь сегодня сделать добро: не отлагай его на завтрашний день! Ты не знаешь, что родит день завтрашний. Не постигнет ли тебя в эту ночь какое бедствие! Ты не знаешь, что несет за собой день, что несет ночь…»(Инок Дорофей. Цветник. Гродно. 1687 г.).

Завороженный перелистывал я страницы, к которым прикасались пальцы бунтарей и вольнодумцев, царя и патриарха.

Никому в голову тогда не пришла мысль сказать нам, пацанам-юнгам, давайте, братцы, сохраним это все. Было другое время, шла война, и нас готовили к ней. И еще не раз, когда я уже всерьез занялся изучением Севера для своей первой книги, я вспоминал первую встречу с великими книгами монастыря.

— Вы сказали, что работая над первой книгой «Океанский патруль», основательно изучили Север. Не могли бы немного