Читаем онлайн «Самые страшные сны Александры Е-Грин»

Александра Е-Грин Самые страшные сны Александры Е-Грин

Вода.

Женечка собралась с мыслями, дала отмашку оператору и бодро произнесла в микрофон с логотипом «Наипервейшего канала»:

– Софья Прокопьевна всю жизнь проработала прачкой. Уж кому, как не ей знать толк в воде? Среди коллег она слывет мастером. И не зря – ее огрубевшие, сильные руки способны определить примеси в воде, лучше, чем любой специальный индикатор.

Крупный план, умело сработанный Николаем, запечатлел для зрителей натруженные кисти рук Софьи Прокопьевны.

– Я мечтала быть пианисткой. – Спокойно произнесла героиня сюжета. – Играла раньше. Музыка лилась сквозь мои пальцы так же легко, как и вода. Устраивали вечера. Все соседи приходили послушать. Хорошо было. Потом, вот, война. После нее еле оклемались. Нужно было продолжать жить дальше. Какая там музыка? Пошла в прачки. Сначала противно было за господами пеленки стирать. Потом уже, попривыкла. Вот так всю жизнь и стираю.

Женечка участливо поджала красивые губки, поймав себя на мысли, что эта реакция была проделана ею "на автомате", от чего итог, должно быть, получился слегка искусственным. Собственно, винить себя ей было не в чем – это всего лишь привычка выработанная временем. И Женечка просто вернулась к беседе, вышедшей далеко за рамки интервью:

– Софья Прокопьевна, расскажите, пожалуйста, каким именно образом вы определяете вредные примеси в воде?

– Это долгий разговор. Может быть, я прежде угощу вас чайком? – добродушно предложила прачка.

– Не беспокойтесь, пожалуйста. Давайте просто продолжим интервью. – Женечка старалась отказаться как можно вежливей, но хозяйка была настроена решительно. Спустя несколько секунд, она уже наливала воду в чайник.

– Вода требует особого внимания. К ней нужно относиться с уважением. – Софья Прокофьевна извлекла из буфета травяной чай и светлый сервиз. – Ведь, если хорошо подумать, то вода – самое простое и опасное оружие. Она может без труда проникнуть туда, куда ей вздумается, и принести с собой болезни и смерть. Как вы считаете, почему многие паразиты выбирают в качестве дома и средства передвижения именно воду? Они способны оценить подвижную и чистую среду…

– Софья Прокопьевна, так, не для камеры, поделитесь своим секретом, – закусывая пряником ароматный чай попросил Николай, – Ясное дело, что профессиональные секреты оглашать на всю страну не каждый согласен.

– Да, да! – Поддержала Женечка, – Вы наверняка слышали об аварийном выбросе опасных веществ на нашем хим.заводе? Про это сейчас все наперебой твердят. Беспокоятся…

– От чего же не поделиться? Поделюсь. Вы, пейте, пейте чаек, милые. – Ласково отвечала Софья Петровна. – Сейчас у меня хуже выходит, чем раньше. Тут сноровка, да наблюдательность важны. Вот если бы вы чуть раньше наведались в гости ко мне, то и моя напарница Нинка, вам бы подтвердила мои слова. Кстати, работа в паре, всегда легче и качественней выходит. Правда, пару добросовестную выбрать, страсть как тяжело! Да и обучить ее всему – это время. Я, между прочим, с войны еще, работаю по методу одной немочки. Она меня, как и я теперь своих напарниц, всему обучила. Вот только не стало ее давно… Быстро людей эта работа съедает. И Нинку тоже. Недавно совсем. Теперь новую ищу.

– А метод-то секретный, немецкий, он в чем заключается? – с нетерпением оборвала ее Женечка.

– Да в том, милая, что напарницу я подбираю себе с крепким здоровьем. – Прачка вдруг противно и высоко захихикала – Твой желудок, столь же нетерпелив, как и твой язык? Посмотрим. Глаза уже затуманились. Дыхание замедлилось. Кажется, дорогие мои, в воде которую вы пьете есть опасные для здоровья, я бы сказала, смертельные примеси.

– Но, почему вы позволили нам ее пить? – Завозмущался с полу Николай. Он лежал, скрученный болью в калач, почти у самых ног радушной хозяйки.

– Да потому, что вы не умеете слушать – с искренним сочувствием ответила Софья Петровна.

Соответствия.

Никодим Геннадьевич Штырь был в душе актер. И теперь, сидя на полусогнутых ногах напротив стола тренировался изобразить стул. Он долго размышлял над тем, какой он станет изображать стул, зачем и кому он понадобится и для какой пользы сгодится. Наконец, он определился и стал стулом к обеденному гарнитуру в стиле викторианской эпохи в небольшой столовой. Вот щедро покрытые жестким светлым волосом руки с длинными тонкими пальцами Никодима Геннадьевича вытянулись вдоль сломавшегося в пояснице неуклюжего тела, длинные ноги изогнулись в коленях, лицо застыло в маску (как чувствовалось Никодиму Геннадьевичу, красного дерева).

В таком вот положении его застала Мария Павловна Гай. Ничуть не удивившись состоянию своего хорошего знакомого Мария Павловна отчетливо поздоровалась:

– Здравствуй, Ник.

– Здравствуй, Маша. Присаживайся. Нет, не на оттоманку, а вот, изволь, на мою шелковую обивку. Я, знаешь ли, нынче стул. – Предупредил он все вопросы разом, пытаясь