Читаем онлайн «Слуга веры, слуга закона» 3 cтраница

кивать головой. Видно было, что вопрос поставил его в тупик.

– Бога ради, боюсь, что такие мысли никогда не приходили мне в голову. Я всего лишь трактирщик, господин. Такие тайны мне неведомы, – извиняющимся тоном произнес он, одновременно протирая мокрый лоб краем фартука. – Но я с удовольствием бы послушал ученого человека, вроде вас, чтобы научиться такой премудрости и передать ее после моим детям и внукам, – быстро добавил он более бодрым и уверенным голосом.

Игнатий смерил его пренебрежительным взглядом. При этом бедный трактирщик покраснел еще больше, так что большой мясистый нос его стал похож на баклажан.

– Порядок, сын мой. Порядок – это то, что свойственно только лишь божественному началу. В природе, в людях… и в их жилищах, – при этом святой отец обвел рукой грязное, темное и затхлое помещение комнаты. Бог есть бог порядка, там, где нет порядка – хаос, царство лукавого. Также там, где нет света, воцаряется тьма. Так во всем. Ибо мир и мы сами – это отражение высшего устройства. По одному этому принципу можно вычислить еретика, – при этих словах он наклонился к трактирщику и зашептал ему на ухо, – так я вывел многих неверных на чистую воду. Беспорядок… в речи, в мыслях, в жизни… не приводит ни к чему хорошему. Лень, пьянство, нищета, позор – то, что в лучшем случае стоят на пороге у такого человека. А в худшем… – Игнатий выпрямился, став сразу на голову выше собеседника, – … в худшем на его пороге буду стоять я.

После чего Игнатий несколько секунд пристально и многозначительно всматривался в остекленевшие от ужаса глаза трактирщика, который, кажется, даже перестал дышать. Оставшись довольным произведенным эффектом, святой отец, ни слова больше не говоря, развернулся и вышел вон. Теперь он точно знал, что, когда вернется обратно, зал будет улыбаться ему чистыми полами, трактирщик пахнуть душистыми травами, а постель будет застелена свежим бельем.

На улице было пасмурно, но тепло. Серые низкие тучи, словно грязное пуховое одеяло, покрывало все небо до самого горизонта, лишь в некоторых местах имелись бреши, через которые на землю падали неуверенные солнечные лучи. Теплый ветерок приятно ласкал огрубелую кожу на лице Игнатия и ворошил редкие седые волосы на голове. Игнатий сощурился от яркого дневного света, постоял минуту, посматривая по сторонам на покосившиеся лачуги, торговые лавки, которые оказались в поле зрения, да еще местных жителей, которые, завидев инквизитора, не глядя в его сторону, еще быстрее засеменили по своим делам, стараясь, как можно скорее скрыться из виду. С утра прошел дождь, а потому и без того грязные, устланные человеческими и животными отходами улицы превратились в однородное пенящееся месиво, жутко пахнущее и почти непроходимое. Игнатий скривился, вспомнив просторные и чистые дворы и площади Ватикана, по которым он так любил прогуливаться погожими вечерами, наслаждаясь густым запахом цветов, обильно наполнявшим теплый воздух. Воспоминание ярким образом всплыло в его памяти, и он искренне пожалел, что находится сейчас не там, в благословенном богом месте, рядом со своими братьями, а здесь, в этом вонючем, отсталом городишке. Он лишь крепче сжал в руках распятие, напоминая себе, что он здесь по воле Господа. Укорив себя за секундную слабость, Игнатий стряхнул с себя постыдное наитие и уверенно зашагал вперед, туда, где примерно в километре, возвышается над крышами мещанских домов купол городской церкви.

Глава 2

– Скажи мне, брат Игнатий, что ты видишь перед собой? – Понтифик стоял чуть поодаль, на аллее, граничащей с ватиканскими садами, и указывал перед собой на открывающийся прекрасный вид – собор святого Петра, Сикстинскую капеллу и другие архитектурные чудеса, находившиеся в распоряжении Святого престола.

Игнатий, стоявший на почтительном расстоянии позади Папы, направил взор в ту сторону, куда указывал перст последнего.

– Это суть – величие Господа нашего, резиденция духа его, оплот нашей веры и надежда всего мира – Римско-католическая церковь. Вот что я вижу.

– Да… без всяких сомнений, так и есть… но скажи, брат, видишь ли ты там что-то иное....не столь очевидное.

Игнатий сощурился, тщетно пытаясь разглядеть то, о чем говорил Понтифик.

– Вероятно, преподобный, мне Господь не открывает то, что позволено видеть вам.

Пресвятейший повернулся в его сторону и внимательно осмотрел инквизитора маленькими глазками, глубоко посаженными, прикрытыми густыми седыми бровями.

– Я скажу тебе, брат Игнатий, что вижу я, когда смотрю на Ватикан, когда каждый день прогуливаюсь по его садам. Я вижу возможности, безграничные… которыми благословил нас небесной отец и которые мы не реализуем, не пользуемся тем, что имеем. Мы способны на гораздо большее, понимаешь, брат? Нам все для этого дано. Но мы продолжаем барахтаться изо дня в день в суете, исполняя какие-то никому не нужные рутинные обряды, поросшие