Читаем онлайн «Сильвия и Бруно, две части»
- 123 . . . последняя (191) »
Льюис Кэрролл,
OPUS MAGNUM:
«Сильвия и Бруно»,
две части
Перевод и комментарии
Андрея Москотельникова
СИЛЬВИЯ И БРУНО
Не сон ли жизнь, чей светлый вздор
Стремнине тёмной вперекор
Мы зрим до некоторых пор?
Нас горе гнёт, как ураган,
Смешит до колик балаган,
И в суете покой нам дан.
Да, мы спешим прожить наш срок;
Нам в шумный полдень невдомёк,
Что тих конец и недалёк 1.
1
В оригинале это стихотворение — акростих, структуру которого мы в
переводе не передаём. В акростихе сложным образом зашифровано имя Изы
Боумэн:
ISA . . . . . . . .
S..........
A..........
BOW . . . . . . .
O..........
W.........
MAN . . . . . . .
A..........
N..........
Иза Боумэн была первой исполнительницей роли Алисы на сцене. А
впервые акростихом такой структуры Кэрролл предварил «Охоту на Снарка».
Тогда было зашифровано имя другой его маленькой приятельницы (Gertrude
Chataway).
Предисловие
Приведённый на с. … рассказ о том, как проводят воскресные
дни дети последнего поколения, процитирован мной дословно из речи,
произнесённой
специально
для
меня
одним
моим
маленьким
приятелем, и из письма, присланного мне одной моей взрослой
приятельницей.
Главы, называющиеся «Фея Сильвия» и «Месть Бруно», являются
перепечаткой, с незначительными изменениями, небольшой сказки,
которую я написал в 1867 году по просьбе покойной миссис Гатти для
издававшегося ею «Журнала тётушки Джуди».
Я
припоминаю,
что
идея
сделать
эту
сказку
ядром
более
обширного рассказа зародилась у меня в 1874 году2. В течение многих
лет я записывал в свободные минуты всяческие свободно возникающие
эксцентричные мысли и обрывки диалогов, приходящие на ум — кто
знает, откуда? — с такой мимолётной внезапностью, что мне ничего не
оставалось, как только хвататься за карандаш, иначе их ожидало
немедленное забвение. Иногда исток таких беспорядочных вспышек
сознания всё же отыскивался — например, они могли оказаться
навеянными читаемой книгой либо же высеченными из «кремня»
собственного разума «кресалом» случайного замечания приятеля, — но
чаще они возникали совершенно самостоятельно — из ничего, кстати
сказать: образчиками такого безнадёжно алогичного явления, как
«следствие без причины». Таковой была последняя строка «Охоты на
2
В самом начале 1873 года Кэрролл стал вхож в дом Роберта Сесиля, лорда
Солсбери, нового лорда-казначея Оксфордского университета (с 1885 года —
премьер-министра Великобритании). Как и Кэрролл, маркиз Солсбери был
питомцем Крайст Чёрч, что было немаловажным в их сближении. Посещая
лорда, Кэрролл развлекал его дочерей, Мод и Гвендолен, тут же сочиняемыми
сказками. По крайней мере две из них появились потом в сказочной части
романа. «Сильвия и Бруно» вышел в свет в 1889 году.
Снарка», пришедшая мне в голову (как я уже писал об этом в статье,
помещённой в журнале «Театр» за апрель 1887 года) совершенно
внезапно во время прогулки в одиночестве; таковыми, опять же, были
те отрывки, что являлись во сне и которые я вообще не могу свести к
какой-либо предшествующей причине. В данной книге имеется, по
крайней мере, два места, внушённые сном. Одно из них — замечание
«миледи»: «Это наследственное, как и любовь к пирожным» на с. 75, а
другое — ироничный рассказ Эрика Линдона о своём продвижении по
службе на с. 229—230.
Так вот и случилось, что я оказался обладателем огромного
количества кипучих сюжетов — в том смысле, что они образовывали
громоздкие кипы, — которые нуждались в том, чтобы их всех связали
вместе
нитью
последовательного
рассказа
и
получилась
бы
предвкушаемая книга. Но! C самого начала эта задача виделась
совершенно безнадёжной, ибо стоило мне только к ней подступиться,
как до меня впервые дошёл смысл слова «хаос», и я осознал, что
пройдёт лет десять, если не больше, пока я добьюсь успеха в попытке
настолько упорядочить все эти разрозненные обрывки, что смогу
углядеть, в какой же рассказ они слагаются, ведь это рассказ должен
вырастать из эпизодов, а не эпизоды из рассказа3.
3
Итак, в отличие от «Алисы», то есть сказки, первоначально имевшей
адресата — троих маленьких сестричек и одного взрослого мужчину
(достопочтенного Робинсона Дакворта) — и рассказываемой спонтанно,
придумыванием на ходу ситуаций со знакомыми слушателям мотивами,
«Сильвия и Бруно» начиналась, скорее, с письменных заметок. Как пишет
исследовательница Дженни Вульф в статье «Творческая способность и Льюис
Кэрролл» (Jenny Woolf. Creativity and Lewis Carroll; электронный ресурс), книга
как целое создавалась автором из ничего и ни для кого конкретно —
возможно, лишь для самого себя. В романе, разумеется, присутствуют и
такие места, которые первоначально тоже имели адресата (см. предыдущее
примеч.) либо, подобно «Алисе», сочинялись походя в присутствии слушателя.
Так, например, одна из
OPUS MAGNUM:
«Сильвия и Бруно»,
две части
Перевод и комментарии
Андрея Москотельникова
СИЛЬВИЯ И БРУНО
Не сон ли жизнь, чей светлый вздор
Стремнине тёмной вперекор
Мы зрим до некоторых пор?
Нас горе гнёт, как ураган,
Смешит до колик балаган,
И в суете покой нам дан.
Да, мы спешим прожить наш срок;
Нам в шумный полдень невдомёк,
Что тих конец и недалёк 1.
1
В оригинале это стихотворение — акростих, структуру которого мы в
переводе не передаём. В акростихе сложным образом зашифровано имя Изы
Боумэн:
ISA . . . . . . . .
S..........
A..........
BOW . . . . . . .
O..........
W.........
MAN . . . . . . .
A..........
N..........
Иза Боумэн была первой исполнительницей роли Алисы на сцене. А
впервые акростихом такой структуры Кэрролл предварил «Охоту на Снарка».
Тогда было зашифровано имя другой его маленькой приятельницы (Gertrude
Chataway).
Предисловие
Приведённый на с. … рассказ о том, как проводят воскресные
дни дети последнего поколения, процитирован мной дословно из речи,
произнесённой
специально
для
меня
одним
моим
маленьким
приятелем, и из письма, присланного мне одной моей взрослой
приятельницей.
Главы, называющиеся «Фея Сильвия» и «Месть Бруно», являются
перепечаткой, с незначительными изменениями, небольшой сказки,
которую я написал в 1867 году по просьбе покойной миссис Гатти для
издававшегося ею «Журнала тётушки Джуди».
Я
припоминаю,
что
идея
сделать
эту
сказку
ядром
более
обширного рассказа зародилась у меня в 1874 году2. В течение многих
лет я записывал в свободные минуты всяческие свободно возникающие
эксцентричные мысли и обрывки диалогов, приходящие на ум — кто
знает, откуда? — с такой мимолётной внезапностью, что мне ничего не
оставалось, как только хвататься за карандаш, иначе их ожидало
немедленное забвение. Иногда исток таких беспорядочных вспышек
сознания всё же отыскивался — например, они могли оказаться
навеянными читаемой книгой либо же высеченными из «кремня»
собственного разума «кресалом» случайного замечания приятеля, — но
чаще они возникали совершенно самостоятельно — из ничего, кстати
сказать: образчиками такого безнадёжно алогичного явления, как
«следствие без причины». Таковой была последняя строка «Охоты на
2
В самом начале 1873 года Кэрролл стал вхож в дом Роберта Сесиля, лорда
Солсбери, нового лорда-казначея Оксфордского университета (с 1885 года —
премьер-министра Великобритании). Как и Кэрролл, маркиз Солсбери был
питомцем Крайст Чёрч, что было немаловажным в их сближении. Посещая
лорда, Кэрролл развлекал его дочерей, Мод и Гвендолен, тут же сочиняемыми
сказками. По крайней мере две из них появились потом в сказочной части
романа. «Сильвия и Бруно» вышел в свет в 1889 году.
Снарка», пришедшая мне в голову (как я уже писал об этом в статье,
помещённой в журнале «Театр» за апрель 1887 года) совершенно
внезапно во время прогулки в одиночестве; таковыми, опять же, были
те отрывки, что являлись во сне и которые я вообще не могу свести к
какой-либо предшествующей причине. В данной книге имеется, по
крайней мере, два места, внушённые сном. Одно из них — замечание
«миледи»: «Это наследственное, как и любовь к пирожным» на с. 75, а
другое — ироничный рассказ Эрика Линдона о своём продвижении по
службе на с. 229—230.
Так вот и случилось, что я оказался обладателем огромного
количества кипучих сюжетов — в том смысле, что они образовывали
громоздкие кипы, — которые нуждались в том, чтобы их всех связали
вместе
нитью
последовательного
рассказа
и
получилась
бы
предвкушаемая книга. Но! C самого начала эта задача виделась
совершенно безнадёжной, ибо стоило мне только к ней подступиться,
как до меня впервые дошёл смысл слова «хаос», и я осознал, что
пройдёт лет десять, если не больше, пока я добьюсь успеха в попытке
настолько упорядочить все эти разрозненные обрывки, что смогу
углядеть, в какой же рассказ они слагаются, ведь это рассказ должен
вырастать из эпизодов, а не эпизоды из рассказа3.
3
Итак, в отличие от «Алисы», то есть сказки, первоначально имевшей
адресата — троих маленьких сестричек и одного взрослого мужчину
(достопочтенного Робинсона Дакворта) — и рассказываемой спонтанно,
придумыванием на ходу ситуаций со знакомыми слушателям мотивами,
«Сильвия и Бруно» начиналась, скорее, с письменных заметок. Как пишет
исследовательница Дженни Вульф в статье «Творческая способность и Льюис
Кэрролл» (Jenny Woolf. Creativity and Lewis Carroll; электронный ресурс), книга
как целое создавалась автором из ничего и ни для кого конкретно —
возможно, лишь для самого себя. В романе, разумеется, присутствуют и
такие места, которые первоначально тоже имели адресата (см. предыдущее
примеч.) либо, подобно «Алисе», сочинялись походя в присутствии слушателя.
Так, например, одна из
- 123 . . . последняя (191) »