Читаем онлайн «Осенняя размазня»

Карамелек всегда хочется во время обеда, а во время карамелек – запечённую в углях от потухшего костра картошку. И вообще в это время ты сидишь на парах в центре Петербурга, будь там Кант или Гей-Люссак – не до картошки, а тем более не до карамелек. Должно быть.

Но почему-то и писать хочется во время лабораторной работы по физике, а когда едешь ночью на поезде и слушаешь музыку в режиме "перемешать всё" – … нет, лабораторные делать всё равно не хочется.

Всё всегда неправильно и не вовремя. Почему ты не знала, что останется ещё полтора часа на беседу с хорошим человеком? Почему твой левый глаз кокетничает, а правый следит за движением рук объясняющего? Почему бы не сделать выбор? Кокетство и внимательность чередовать каждую неделю. Очень даже внезапно. Почему бы не выделить в ежедневнике: каждый день с 3:47 до 4:15 по плану неожиданный и судорожный подъём в приступе вдохновения? И вот ты садишься писать. А если в ночное время вы обсуждаете носорогов и жирафов на чужой кухне – стоит уснуть ровно в 3:45, чтобы неожиданно проснуться в 3:47 и сказать: "О!" Но так не выходит, хотя бы потому что нет у тебя ежедневника. Хотя бы потому что ты ждёшь следующего дня, чтобы поймать на себе этот взгляд и поставить галочку – done. Но человек не посмотрел или вообще не пришёл.

Удачные моменты бывают, но они выскакивают из самых неожиданных углов и они – моменты, то есть длятся не ровно пикосекунду и не всегда. Я пять лет и двадцать две не ровно пикосекунды мечтаю о спонтанно сделанной фотографии. Но каждый раз я макушкой чувствую на себе взгляд человека или камеры и играю в поддавки, включая смешную естественную игру мимики. А когда я навожу объектив – чувствую за предметом моего внимания то же, но снова играю в поддавки – нажимаю на кнопку.

Включаю музыку, про которую знаю, – пролезет и укусит. Тык на клавишу – вышло что-то. Тык. А, может, не надо? Но зачем-то хочется, ведь кажется, что время сейчас как раз подходящее. Должно хотеться пойти на выставку, если проходишь мимо музея, должно хотеться помочить ножки в море, пока ты рядом, и плевать на негативный опыт превратившейся в пену русалочки. Ты не можешь не хотеть целоваться, пока ты целуешься, ведь захочется по дороге домой. Не звонить же человеку с просьбой поехать за тобой на метро, а ехать сорок минут – пикосекунды влюблённости до такого не растянутся.

Стандарт интересной и спонтанной жизни подгоняет тебя совершать ожидаемые ходы. А кому хочется загонять себя в могилу скуки? Подгонять, гнать, загонять…

Случайно наступив ботинком на снег, ты создаешь прекрасный портрет женщины, взгляд которой следит, не наследит ли где-то рядом второй ботинок друга для неё. Кажется, что глупо показать это кому-то – потребуют тиражирования, универсальности. Смогу ли я так же? А гуашью? Да и след я оставила во время бурана. Женщина родилась сразу двадцатилетней и печальной; не дождавшись себе компании и пробыв на этой планете не ровно пикосекунды, она изменила свои черты и слилась со снежной гладью.

Спросонья кажется, что четырёхлетний ребёнок рассуждает об элементах гармонии, которые существуют в восточных орнаментах. Невольно вспоминаешь "число-графическое восприятие слова-ковёр попираемый стопой" Бродского. Всё связано, всё переплетено, нить, клубок… Тут же электрический свет приводит тебя в чувства: "ну же, тише, всё же хорошо…". Было бы пугающе, если бы в чувства тебя привели, используя свечи или керосин. Почему люди и просыпаются с выражением удивления на лице: в ожидании свечи или иного культурного бэкграунда четырёхлетнего человека. Позже понимаешь, что он учился читать и для него "элементы гармонии" – чисто звуковое воспроизведение графического. Для очнувшихся реальность обладает вкусом кофе. Сакральный смысл сна становится глупостью, которую не записать и не рассказать, сильный эмоциональный в(с/ы)плеск кажется неловким детсадовским выпадом или просто чем-то жалким. Кофе – приятное ощущение физической отрезвляющей боли. Если не хочешь – не записывай сны сразу после пробуждения, удовольствие от написанного не вовремя значительнее, чем от написанного по расписанию. Тинейджерское впечатление бунта, впечатление, ибо бунта, может быть, и нет, но сладко, как от яблочного чупа-чупса.

Самое хорошее сочетание чувственного за последнее время – контрабас и рояль/ электрогитара и виолончель. Надо перетерпеть нехватку и даже жажду этих сочетаний ради яркого восторга, когда случится услышать снова. Разумеется, это случится не вовремя: нужно будет спешить к важному, рациональному, идеологическому(?). Но тут типичное человеческое – выбирай. И ты потеряешь, будешь жалеть, будут ругать, но кусочек тёплого, вкусного, вдох ароматного останутся. С намёком на сожаления вспоминать о сладких пикосекундах или не желать даже слышать об удачно проведённых часах?