Александр Прозоров
Судьба княгини
© Прозоров А., 2019
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2019
Пролог
3 сентября 1424 года
Рязанское княжество, Одоевский уезд, жнивье перед деревней Грибово
Осенний день выдался просто на загляденье. Ясный, солнечный — но вместе с тем ветреный и прохладный. В такую погоду самое милое дело — надеть поверх исподней и полотняной рубах толстый, в два пальца, а потому очень теплый стеганый или войлочный поддоспешник, шерстяную тафью на макушку, да заправить подбитые мехом штаны в сапоги из толстой кожи. Сверху пуд железа али два — это уж кому как больше нравится. На голову, поверх шапочки, насадить островерхий шлем.
Летом в таком снаряжении даже просто на месте сидеть — и то мука. Упаришься так, что уже и сам смерти желать начнешь. Зимой же — холодно, да броня индевеет и кожу обжигает. Приходится плащи и шубы набрасывать — но тяжелы они, утомляют и движения сковывают. Да и не греется железо-то от меха. Все равно «кусается».
То ли дело нежная прохладная осень! Не жарко, не тяжело, никаких дождей и туманов, пропитывающих одежду противной холодной влагой; ветерок поддувает, освежает тело и уносит запахи. Самая лучшая погода для хорошей драки!
Московская дружина перетаптывалась поперек недавно скошенного длинного поля, одним краем упираясь в редкий сосновый бор, а другим — в узкий ручеек, сразу за которым начинался густой, влажный и непролазный осинник.
Хотя — какая там московская? Из шестнадцати сотен воинов восемь — галичская дружина, пять — суздальская и три — боровская. Великий князь Московский, узнав про ордынский набег, объявил сбор ополчения на Берегу,
[1] возле Коломны — но главные силы еще не собрались, и потому в «московской рати» на сегодня не имелось ни единого московского боярина. Однако первый русский воевода не стал дожидаться головного полка — помчался вперед с теми полутора тысячами воинов, каковые подошли самыми первыми. И — догнал!
Татары растянулись на удалении всего в сотню саженей. Числом примерно втрое больше — но почти без брони, в шапках вместо шлемов, на низких степных лошадках и с легкими пиками вместо тяжелых рогатин.
Обычно степняки не вступают в сражения. Ведь они ходят в чужие земли грабить, а не умирать. Однако на сей раз воевода Юрий Дмитриевич, брат великого князя Василия, подловил их на возвращении в Дикое поле — с огромным обозом награбленного за месяц барахла, что заполонило всю дорогу за спинами легконогой конницы. Не могли же ордынцы бросить все добро, добытое с таким трудом, и просто разбежаться, возвращаясь в родные кочевья редкими перелесками и узкими тропками! И потому сейчас разбойники хмуро стояли от соснового бора до осинника и разглядывали кованую рать, загородившую им путь к свободе.
— Почему они не стреляют, папа? — разорвал тяжелую тишину звонкий мальчишеский голос, заставив бояр резко перевести дух и зашевелиться.
— Кто это был? — привстав на стременах, закрутил головой одетый в золоченые доспехи воевода.
— Прости, Юрий Дмитриевич! — отозвался крупный боярин в панцирной кольчуге со вплетенными в нее воронеными дисками размером с ладонь. — Сие сын мой сын, Василий. Новик он, первый раз в походе. Юн еще, знаю. Но уж очень просился! Истинный воин растет.
Небольшая свита воеводы, плотно стоявшая в нескольких шагах перед рядами дружины, немного расступилась, позволяя всаднику из задних рядов проехать вперед.
Поравнявшись с воеводой, ратник приложил руку к груди, чуть поклонился:
— Хорошего дня тебе, Юрий Дмитриевич! Мое имя Василий, я есмь сын князя Ярослава Боровского, внук князя Владимира Храброго!
[2]
Панцирная кольчуга, щит капелькой, рогатина с широким наконечником, островерхая ерихонка с посеребренной улыбающейся маской от шлема до подбородка. В полном боевом облачении новика было не отличить от всех прочих воинов, опытных и не очень. Своим сложением мальчик, несмотря на юность, мало уступал большинству бояр, а отсутствие бороды не было столь уж ясным признаком молодости, ибо многие воины оные ровняли и стригли — и потому из-под защитных масок на грудь они не выпадали.
— Сколько тебе лет, юный витязь? — поинтересовался воевода.
— Уже тринадцать, княже! — Новик отвернул личину в сторону, открывая совсем детское веселое лицо с узким подбородком, острым носом и глубокими синими глазами.
— Не рановато в сечу-то? — склонил голову набок звенигородский князь.
— Я внук Владимира Храброго! — звенящим голосом выкрикнул княжич. — Я должен стать великим воеводой! Я учусь сражаться!
— Похвальное желание, — кивнул воевода. — В твоих жилах течет гордая кровь, ты станешь достойным витязем.
— Благодарю, княже! — Новик снова спрятал лицо под железную маску.
— Что до луков, княжич, — перевел взгляд на врага Юрий Дмитриевич, — то татары уже месяц разбойничают. Вестимо,
