Читаем онлайн «Антология русской мистики» 3 cтраница
- 12345 . . . последняя (13) »
лет здесь… Карл Иваныч Шельм… о, самый настоящий Шельм! У него аптек, хороший аптек на Гороховой, и он – таракан! О, хитрый шельм!..
– Я ничего не понимаю, – с недоумением произнес Федор Андреевич.
– О, это длинный историй. Я вам буду рассказывайть. Вот…
В это время где-то за стеной часы глухо пробили три, и старичок вдруг заволновался. Очертания его стали бледнеть, расплываться; вместо старичка появилось бледно-светящееся облако, которое медленно растворилось в воздухе…
Раздался оглушительный звонок, от которого Федор Андреевич проснулся и вскочил с постели. Зимнее солнце ярко светило в его окошко. Он взглянул на часы. Стрелки показывали 10. Наскоро накинув на себя пальто, заменявшее ему халат, Федор Андреевич отворил дверь и впустил дворника, которого вчера еще договорил прислуживать по утрам, а потом снова лег в постель, чувствуя, что не выспался. Сон или видение продолжало как-то странно беспокоить его.
По коридору стучали сапоги дворника, из кухни доносилась его возня с самоваром. Потом он вошел в спальню с охапкой дров, уложил их в печь и, присев на корточки, стал разжигать поленья.
– Послушай, – заговорил Федор Андреевич, – тебя как звать?
Дворник обернул к нему свое молодое безбородое лицо и ответил:
– Иван!
– Скажи, пожалуйста, Иван, отсюда давно съехали прошлые жильцы?
– А што? – и Иван как-то странно взглянул на Федора Андреевича.
– Да так спрашиваю. Давно?
– Месяц, как съехали.
– А долго жили?
– Жили неделю… задаток зажили.
– А раньше были жильцы?
– Были.
Дворник отвечал как-то неохотной каждый раз после ответа с удвоенным старанием начинал дуть в печку.
– И жили тоже неподолгу? – продолжал допытываться Федор Андреевич.
– Всяко было…
– Ну… самое большее?
– Месяц жили.
– А больше?
– Больше не жили.
– Почему же уезжали?
Дворник раздул пламя и поднялся с полу. При последнем вопросе он усмехнулся и ответил:
– Боятся, слышь! Говорят, будто неладно тут, старик какой-то бродит. Ну, и пужаются.
"Значит, не сон», – решил Федор Андреевич и, заперев дверь за дворником, начал одеваться, – выходит, у меня квартира с привидением…"
В 12 часов Федор Андреевич надел шубу и пошел на службу. Когда он окончил составление бумаг, часы уже пробили пять, и служащие, торопливо прощаясь друг с другом, вереницею потянулись по коридору к лестнице. – Федор Андреевич! – раздался оклик начальника отделения. Федор Андреевич быстро встал и прошел в комнату своего начальства. Чемоданов движением головы указал ему на стул и заговорил скрипучим голосом: – Я вас пригласил, чтобы порадовать. Вы давно у меня служите и остаетесь, собственно, без движения. Так вот… Он побарабанил пальцами по столу и продолжал: – От нас Якова Валентиновича берут. В финансовое отделение… так я решил ходатайствовать о вас. Думаю, что вы оправдаете мой выбор… Федор Андреевич покраснел от удовольствия и торопливо ответил: – Я никогда не манкировал службою, теперь же… поверьте… всегда… – он сбился и замолчал. Чемоданов изобразил на своем лице нечто вроде улыбки и сказал: – Ну, и отлично! Только до поры до времени это секрет! Он протянул руку Федору Андреевичу, и тот вышел из его кабинета сияющий, как праздник. В коридоре с ним сравнялся Жохов. – Что это ты такой? Федор Андреевич не удержался. – Повезло сегодня, – сказал он радостно, – у нас, оказывается, Горлова переводят; так Чемоданов меня на его место! – Тебя?! – вспыхнув, воскликнул Жохов, но тотчас сдержался и, дружественно хлопая его по плечу, сказал: – Отлично! Поздравляю! Куда же его переводят? – В финансовое отделение! – Это к Сербину? А! Чемоданов уже просил за тебя? – Нет, собирается. – А! Собирается. Ну, поздравляю, дружок, поздравляю! Ты не болтай только никому! – тихо прибавил он и подошел к вешалкам. Федор Андреевич дружески кивнул ему и стал поспешно одеваться. Был вторник, и он обедал у Чуксановых. Проезжая мимо кондитерской, он остановился и купил коробку конфет. Чуксановы жили на Петербургской стороне, в собственном, очень хорошеньком домике. Все семейство состояло из отца, матери, дочери и сына, и, понятно, для Федора Андреевича вся притягательная сила заключалась в дочери, хорошенькой Нине Степановне, которая два года, как окончила гимназию и ходила от нечего делать на музыкальные курсы. В этот, день он, по обыкновению, провел прекрасно у них время. После обеда старики пошли отдохнуть, а он остался вдвоем с Ниной. Нина играла. Свет лампы, прикрытый абажуром, слабо освещал комнату. В комнате было тепло, уютно, и искусная игра Нины погружала ум в сладкую мечтательность. Федор Андреевич не сводил с нее глаз. Она сидела прямо, с устремленным вперед недвижным взглядом, и ее изящный профиль казался драгоценной камеей на темном фоне обоев. Федор Андреевич слушал музыку, до него доносился мерный звук колоколов, призывавших к вечерне, и сердце его переполнялось нежностью. Ему хотелось плакать и молиться, упасть перед
В 12 часов Федор Андреевич надел шубу и пошел на службу. Когда он окончил составление бумаг, часы уже пробили пять, и служащие, торопливо прощаясь друг с другом, вереницею потянулись по коридору к лестнице. – Федор Андреевич! – раздался оклик начальника отделения. Федор Андреевич быстро встал и прошел в комнату своего начальства. Чемоданов движением головы указал ему на стул и заговорил скрипучим голосом: – Я вас пригласил, чтобы порадовать. Вы давно у меня служите и остаетесь, собственно, без движения. Так вот… Он побарабанил пальцами по столу и продолжал: – От нас Якова Валентиновича берут. В финансовое отделение… так я решил ходатайствовать о вас. Думаю, что вы оправдаете мой выбор… Федор Андреевич покраснел от удовольствия и торопливо ответил: – Я никогда не манкировал службою, теперь же… поверьте… всегда… – он сбился и замолчал. Чемоданов изобразил на своем лице нечто вроде улыбки и сказал: – Ну, и отлично! Только до поры до времени это секрет! Он протянул руку Федору Андреевичу, и тот вышел из его кабинета сияющий, как праздник. В коридоре с ним сравнялся Жохов. – Что это ты такой? Федор Андреевич не удержался. – Повезло сегодня, – сказал он радостно, – у нас, оказывается, Горлова переводят; так Чемоданов меня на его место! – Тебя?! – вспыхнув, воскликнул Жохов, но тотчас сдержался и, дружественно хлопая его по плечу, сказал: – Отлично! Поздравляю! Куда же его переводят? – В финансовое отделение! – Это к Сербину? А! Чемоданов уже просил за тебя? – Нет, собирается. – А! Собирается. Ну, поздравляю, дружок, поздравляю! Ты не болтай только никому! – тихо прибавил он и подошел к вешалкам. Федор Андреевич дружески кивнул ему и стал поспешно одеваться. Был вторник, и он обедал у Чуксановых. Проезжая мимо кондитерской, он остановился и купил коробку конфет. Чуксановы жили на Петербургской стороне, в собственном, очень хорошеньком домике. Все семейство состояло из отца, матери, дочери и сына, и, понятно, для Федора Андреевича вся притягательная сила заключалась в дочери, хорошенькой Нине Степановне, которая два года, как окончила гимназию и ходила от нечего делать на музыкальные курсы. В этот, день он, по обыкновению, провел прекрасно у них время. После обеда старики пошли отдохнуть, а он остался вдвоем с Ниной. Нина играла. Свет лампы, прикрытый абажуром, слабо освещал комнату. В комнате было тепло, уютно, и искусная игра Нины погружала ум в сладкую мечтательность. Федор Андреевич не сводил с нее глаз. Она сидела прямо, с устремленным вперед недвижным взглядом, и ее изящный профиль казался драгоценной камеей на темном фоне обоев. Федор Андреевич слушал музыку, до него доносился мерный звук колоколов, призывавших к вечерне, и сердце его переполнялось нежностью. Ему хотелось плакать и молиться, упасть перед
- 12345 . . . последняя (13) »