Читаем онлайн «Солнце на излете» 2 cтраница
- 1234 . . . последняя (12) »
мечты.
И не все ли равно, кому вновь загорятся
Как свеча перед образом дни.
Светлая, под этот шопот святотатца
Ты усни…
И во сне не встретишь ты меня,
Нежная и радостно тиха
Ты, закутанная в звон серебряного имени,
Как в ласкающие вкрадчиво меха.
«О, королева, вчера…»
О, королева, вчера
Вы, выходя из трамвая,
Подали пятачек оборванцу
И потупили взор…
На голубоосенней вышине
Белый лебедь облако
Над хрустально-четким городом
Плывет, как и над хрустально-четким лесом…
О, королева, вчера, –
Лишь вчера,
А сегодня осень
Исхрусталила сердце,
И в хрустальный бокал его,
Я Вас прошу,
Вы налейте Вашей улыбкой
Тягучого и томного ликёра мечты,
Потому что теперь – осень,
Потому что все – четко-хрустально…
И сквозь рубиновую влагу его
Прорубинит рубиновой паутиной
Лампа на моем столе
И фонарь за окном
Рубиновым глазом…
О, королева, вчера
Вы, выходя из трамвая,
Подали пятачек оборванцу
И потупили взор…
На книге стихов
Ю. А. Эгерту.
Нет здесь не Вам… И бархатный околыш.
Тульи голубоватой желтый кант, и грустный взор,
И тонких пальцев хруст, и хрупкий голос
Фарфоровый, как сон… Костер,
Зажженный из сердец, серебряные елки
Нас обступили, ждут, –
Вчера – . . . . . . дремавший по проселку.
Сегодня – маятник минут.
Чуть розоватыми снегами в дали
Уходит грусть полей.
Вам шепоты печали
Моей.
Все в Вас
От удивленности пробора
До глаз,
Похожих на топаз…
Минут моих минуты слишком скоро
Несутся… А у Вас?
У Вас таких томлений названные сестры
Ткут счастья медленную нить,
Но кто так остро
Мог любить?
«О, темный шелк кудрей…»
О, темный шелк кудрей, о, профиль Антиноя,
И грудь, и шея, вы о, пальцы хрупких рук,
О вас, лишь помня вас, сегодня сердце ноет
Одним предчувствием томяще-сладких мук.
Единственный, как свет, бесценно-милый друг,
Вы, чьи глаза, как день, наполненные зноем
Июльской синевы две чаши сладких мук,
И Вы пройдете в тень, и профиль Антиноя
Забудется, как все, как пальцы хрупких рук.
«Пил безнадежный чай. В окне струился…»
Пил безнадежный чай. В окне струился
Закатной киновари золотой
Поток. А вечер близко наклонился,
Шептался рядом с кем то за стеной.
Свеча померкла Ваших взглядов.
Чертили пальцем Вы – какой узор? –
На скатерти. И ветка винограда
Рубином брызнула далеких гор.
Ах, это слишком тихо, чтоб промолвить,
Чтоб закричать, – здесь счастье, здесь, здесь «ты»!
Звенело нежно серебро безмолвий,
И в узкой вазе вянули цветы.
Ах, это слишком тихо, что-бы близко
Почуять пурпур губ и дрожь руки, –
Над взорномеркнущей свечой без риска
Крылили вы, желаний мотыльки.
Офелия из облаков
Кн. Н. А. В-ой.
Она течет. И плеск над каждым всплеском,
Как на стекле залитых солнцем окон
Свивается, как радуга, в венок он
В хрустальном воздухе хрустальным блеском.
Она течет. И плеск над каждым всплеском.
Нить дней моих, от Севера до Юга,
От чайных домиков до вод валов,
Несет, как ладонку, тебя, подруга,
Офелия из облаков.
Как запах букв в евангельской легенде,
Как шелесты развернутых историй, –
Любимые, любившие во взоре
Небрежного, как летний вечер, дэнди.
Как запах букв в евангельской легенде, –
Жемчужных строк осенние гирлянды,
Грусть плещущихся об одном стихов, –
Как в лунной ночи кружево веранды
Офелия из облаков.
Молитва последняя
Дней золотых и тяжелых, как мед
Уже собирать становится некому…
Это – время спокойное дальше течет.
Это память не сдержит радостный бег ему,
Это все далеко, это губы не пьют
Дней моих, предвечерние пчелы,
Это в них, в золоченый и светлый приют
Уже не войдешь царицей веселой…
И пришла отойти и, как исповедь, в сердце пустом
Над полями несутся тучи, сшитые из клочий,
Это влагу целебную всех истом
Минуты сносят к последней ночи,
Чтобы там так остры, и из памяти год
Вновь выводят измученным криком.
В днях золотых и тяжелых, как мед,
Уже не мелькнет
Твоего лучезарного