Читаем онлайн «Мой загадочный друг (СИ)» 2 cтраница
- Ну, я тогда за эти две недели поковыряюсь поосновательней, ничего - если попорчу?
- Делайте всё что нужно, одним разглядыванием вопрос не решить. А у вас интерес к инопланетным артефактам и аномальным зонам - от этой штуки пробудился?
- Нет, я давно этим интересуюсь, иногда фантрассказики про инопланетян пишу... Когда вдохновение накатит.
- Тогда экскурсия добавит вам вдохновения. А рассказы публикуете где-то?
- До публикации пока не допрыгнул, в инете вывешиваю, в Самиздате.
После общения с Андреем - вдохновение нашло, и написал я очередной рассказ, как от инопланетного корабля важный блок отвалился. Его охотники нашли и в себе домой потащили, а инопланетяне это просекли, охотников поубивали и забрали свой блок обратно.
Почти любое произведение, размещённое в инете, собирает полный спектр оценок: от "полный бред" до "прекрасный рассказ". Это естественно - сколько гениев, столько и мнений. Очень интересно читать комментарии. Чаще - доброжелательные, реже - нахраписто хамские, иногда наивные, иногда - раскрывающие блестящую эрудицию моего оппонента.
Изучая комментарии к рассказу, я обратил внимание на некую Кассандру. Эта дама (а может - и мужик, в инете такие приколы бывают), критиковала меня за описанную в рассказе "злобность" инопланетян. Кассандра настаивала - инопланетяне не стали бы убивать охотников, они бы просто загипнотизировали их. Я высказал мнение, что представителям высших цивилизаций наплевать на жизни низших, так же, как нам наплевать на каких-нибудь насекомых. В качестве аргументов я приводил наблюдения за своими знакомыми (а на самом деле - и за самим собой, в чём стеснялся признаться). Постепенно дискуссия вышла за рамки сюжета, и я предложил перенести её в личную переписку, поскольку Кассандра оказалась интересным собеседником, записалась в мои "френды" и прочитала ещё пару рассказов. Моё предложение было принято. Обсуждение нюансов общения с инопланетными цивилизациями скатилось к оценке доказательств их существования. Мы незаметно перешли на "ты". Я пригласил Кассандру на свою страничку в Скайпе, и похвастался, что реально исследую непонятный артефакт. Это сообщение вызвало бурный интерес.
- И как выглядит эта деталь? - спросила Кассандра приятным баритоном.
- Обычная коробочка размером чуть больше спичечного коробка.
- Я тут скоро в Москве буду, может, встретимся - покажешь.
- Если она ещё у меня будет - покажу. А ты где живёшь?
- Далеко... Слушай, мы столько общаемся, а я про тебя ничего не знаю. У тебя в инете настоящая фотка вывешена?
- Да, а что?
- Симпатичный ты.
- А у тебя фотка - настоящая?
- Да.
- Ты тоже симпатичная.
Данный диалог привёл меня в приподнятое настроение. Скоро мне предстояло увидеться с весьма интересной личностью.
На следующий день, едва я вышел из своего башнеподобного дома, в мою голову врезалась какая-то летающая тварь. Побарахтавшись несколько секунд в моей шевелюре, она улетела в ближайшие кусты. Кто это был - большая навозная муха или шершень, я не разобрал, не укусило - и, слава Богу.
На работе особо срочных заказов не было, и я вернулся к исследованию загадочной пластинки. Оказалось, что она стала заметно теплее окружающих предметов. Вот чего я не люблю, так это предметов, изменяющих свойства в процессе исследования. Исследования в масс-спектрографе показали огромное количество разнообразных веществ, содержащихся в пластине. Как и зачем всё это можно было утрамбовать в такой брикет - непонятно.
На вечернем сеансе связи Кассандра сообщила, что будет в Москве уже завтра, напомнила о своём горячем желании увидеть артефакт, и мы договорились о встрече вечером в Сокольническом парке.
Ночью мне снились кошмары про ожившую пластинку, пытавшуюся убежать из лаборатории и гоняющуюся за мной летающую тарелку.
На работе в тот день дела не клеились. Я задавал вопросы коллегам и тут же забывал полученные ответы. После обеда меня начало клонить в сон. Уже в конце рабочего дня я сунул изрядно разогревшуюся пластинку в карман пиджака, вышел на улицу и зашагал к метро.
Выйдя в Сокольниках, я отправился вглубь парка. Очень быстро нашёл скамейку, на которой нам надлежало