сейчас.
Глава 2
Лео стоял в одиночестве за темной деревянной стойкой своего бара, обслуживая последнего посетителя. На хозяине заведения были белая рубашка, черный жилет, бордовый галстук-бабочка, рукава рубашки он закатал до локтей, а руки были мокрые от мытья бокалов. На проигрывателе закончилась пластинка Билли Холидей, он медленно вытер руки и заменил ее на Чета Бейкера. Он всегда старался выглядеть спокойным и хорошо воспитанным, ограничиваясь лишь теми движениями, что необходимы для работы, – навык, отточенный годами труда. Он редко хохотал, но никогда не казался недружелюбным, иногда вступал в разговор, когда посетителей было немного. Никто не знал его полного имени, ему было достаточно оставаться «Лео». Такая скрытность нравилась – образ отстраненного профессионала, лихо заправляющего собственным баром. Имелось и дополнительное преимущество: английское имя придавало этому месту атмосферу изысканности.
Ночь тянулась медленно, за стойкой сидела только одна посетительница. Эта женщина лет тридцати с небольшим в последнюю неделю приходила в бар почти каждый вечер. Лео знал ее покойного мужа Чэнь Хана. Супруги жили в многоквартирном доме напротив. Офис мужа тоже находился неподалеку, так что Чэнь Хан был завсегдатаем бара. Иногда заходил один, но в основном – с компанией. Очень редко приводил с собой жену, но она никогда не задерживалась дольше, чем требовалось для того, чтобы допить бокал вина. Она пила только вино.
Лео всегда внимательно наблюдал за клиентами и получал удовольствие, когда мог сказать, в каком они настроении, пришли в бар с деловыми партнерами или с друзьями, хотят ли, чтобы бармен с ними поговорил. Он прекрасно помнил Чэнь Хана: чисто выбритый мужчина, смуглый даже зимой, с очень редкими намеками на южные тона в мандаринском языке. Большинство приняло бы его за местного, но Лео, родившийся и выросший в Пекине, уже много лет держал бар и наблюдал за людьми. Чэнь Хан был слишком высок для южанина, широкоплеч и крепко сложен, но каждый раз, выходя из бара, он опускал голову, приподнимал плечи и слегка ускорял шаг. Независимо от того, сколько вилл и квартир у него имелось, он никогда не прогуливался по улицам города так, словно те ему принадлежали. Последнее представляло собой черту отчетливо пекинскую, присущую даже самым бедным горожанам. Чэнь Хан никогда не демонстрировал такого чувства собственного достоинства.
Его жена была другой. В ней чувствовалось что-то, чего Лео не мог разгадать, какая-то отчужденность, которая казалась ему занятной. Она вела себя так, словно все происходящее в мире не имело к ней никакого отношения. Невысокая и не особенно яркая, но ее четкие черты, маленькое лицо и покатые плечи напоминали Лео женщин со старинных рисунков тушью. Не красавица, но невероятно женственная. Чэнь Хан, казалось, понял, что молодость и красота преходящи, и потому выбрал ее в жены. Ей не обязательно быть молодой. Изысканная жена, какую муж берет с собой на званый обед и неизменно обнаруживает, что стал центром внимания как обладатель самого лучшего, самого ценного аксессуара. Приведя жену в бар, он явно хотел показать свой успех не только в бизнесе, но и в семейной жизни. Самообладание этой женщине никогда не изменяло, и ее улыбка всегда казалась Лео элегантной, несмотря на то что передние зубы слегка выдавались. Казалось, ее эмоции были накрыты крышкой, и даже если внутри их обладательницы все кипело, крышка держалась крепко.
После смерти Чэнь Хана она стала появляться в баре за пятнадцать минут до закрытия, вынуждая Лео работать еще некоторое время. Она приоткрывала дверь ровно настолько, чтобы ее худое тело проскользнуло в щель, затем подходила к концу стойки, клала сумочку на соседний табурет, заказывала бокал вина и распускала по плечам собранные в пучок волосы. Чаще всего она уже была пьяна. Поначалу Лео было трудно это определить, так как она никогда ни с кем не разговаривала и ее движения всегда были довольно грациозными. Только когда однажды вечером она пришла трезвой, он заметил явную разницу в поведении. Она повторила прежний ритуал – конец стойки, сумка на табурете, один бокал, распущенные волосы – но потом достала стопку бумаг и надела очки для чтения. О трезвости можно было судить не по чтению, а по лицу, выражавшему сосредоточенное спокойствие. Оно казалось одновременно любопытным и решительным, как у девочки, приступающей к чтению своего первого романа.
Но сегодня посетительница была пьяна сильнее обычного. Села на первый попавшийся табурет, бросила сумку на пол и попросила стакан бренди. Лео подал его вместе со стаканом воды. Не сводя глаз с бокала, она наклонилась, прижалась губами к его краю и отпила.
– Ага… да, это будет лучше. Сегодня я предпочитаю что-нибудь покрепче. А вы? – спросила она.
– Перед сном я всегда выпиваю бокал бренди, – ответил Лео.
– Нет, не перед сном. Я имею в виду, что все равно сплю мало. – Она сделала еще глоток, изучила свое расплывчатое отражение в