РуЛиб - онлайн библиотека > Делаверн Хельга > Современные любовные романы > Живая ртуть > страница 2
Читаем онлайн «Живая ртуть» 2 cтраница
- 1234 . . . последняя (14) »
говорится, с глаз долой – из сердца вон?
Света хихикнула.
– Но её-то ты должен помнить.
Я помнил.
Не хотел, но всё же помнил…
Глава вторая Красивый мальчик
Мы сидели на первом этаже, возле раздевалки, и болтали о всякой ерунде. Вернее, болтал Рома Краснов – новенький, а мы с Вовкой слушали, как замечательно он провёл лето с родителями где-то в горах. Его отец археолог, поэтому они переезжают с места на место и нигде не задерживаются дольше, чем на год. Рома пошутил, что если бы аттестаты выдавали после каждого переезда, то его коллекцией можно было бы обклеить целый дом. Вовка поправил очки и поинтересовался, каково это – не знать, где проснёшься завтра, а я, сжимая в руках книгу по биологии, которую достала по знакомству мать, смотрел на Вовку и думал, испытывает ли он сейчас то же, что я – зависть. Рома был высоким и, полагаю, красивым. Мужчины не отмечают черты лица других мужчин, хотя они, как и женщины, сравнивают себя друг с другом, но по другим критериями: рост и сила, и по обоим параметрам я проигрывал Роме всухую, несмотря на то, что занимался спортом с детства. У него, в отличие от меня, была хорошо развита мускулатура, и я не понимал, как он достиг такого результата, просто ковыряясь в земле вместе с отцом. Зато я точно знал, что если Рома снимет рубашку, то в обморок попадают все девчонки, даже уборщица баба Нина не устоит на ногах, а если рубашку сниму я, то все слепые в округе вмиг прозреют и вновь ослепнут: их ослепит белизна моей кожи, а грохотом костей я проведу их всех через дорогу. Вовка сложил руки на желейном животе и восхитился выдержкой нашего нового одноклассника, уточнив, что нескончаемые перемещения свели бы его с ума. – Я как мох, – сказал Вова, – меня где посадили, я там и сижу. Рома, улыбнувшись, кивнул. Внезапная тишина смутила его, и он, поднимаясь с пятки на носок, нависал надо мной, как сухое дерево, которое вот-вот сломается и рухнет. Он говорил без малого десять минут, и теперь, когда у Вовки закончились вопросы, Рома покачивался и растягивал губы в вежливой улыбке, делая вид, что не считает наше общество скучным. – Куда думаете поступать? – наконец спросил он, не дождавшись ни продолжения, ни смены темы о его путешествиях по стране. – Я хочу попробовать в медицинский. Мои губы дёрнулись, словно меня пробил паралич. На прошлом уроке биологии Рома не решил ни одной задачи по генетике, путал рецессивные и доминантные признаки белых и бурых кроликов и при этом думает стать врачом. Я возмущался, но вслух своё возмущение не высказал. – Тоже, – отозвался Вовка. – В хирургию хочу. – Если не поступишь, – развеселился Рома, – можешь стать мясником. Какая разница, где резать мясо – в больнице или в магазине. Я покосился на Вовку, но он и бровью не повёл, а Рома, поджав губы, уже не скрывал разочарования и пялился по сторонам в поисках знакомых людей, к которым можно было бы от нас слинять. – Вон, – протянул Вовка, – твоя бежит. Впопыхах я раскрыл книгу на случайной странице и так близко прижался к ней носом, что при должном упорстве размазал бы им чернила. Рома обернулся. И я знаю, что он там увидел. Он увидел, как Она сбегает по ступенькам на высоченных каблуках, которые, в общем-то, запрещали носить в школе. Но для неё не существовало правил, ей прощали то, за что других давно бы выгнали, и всякий раз, видя, как Она надевает туфли, я вздыхал: она не берегла свои ноги, не понимала, к каким последствиям её любовь к каблукам приведёт в будущем, а меня Она не слушала. – Привет! Я прилип носом к напечатанным буквам и буркнул в ответ, заплевав страницу. – Доброе утро, – кивнул Вовка. – Спасибо ещё раз, что помог мне с радио, – Она обратилась к Роме, – не представляю, что бы я делала без тебя. Я выглянул из-за учебника. Рома выпрямился, выкатив вперёд широкую грудь. – Никаких проблем! Когда мы жили в Астрахани, я часами ковырялся с ого-го какой техникой! Радио по сравнению с ней пустяк, дело на пару секунд. Обращайся, если оно вновь затарахтит. Я с радостью тебе помогу, – Она коснулась его плеча, сжала, и наверняка почувствовала железяки, именуемые у нормальных людей мышцами. – Зайдёшь потом в актовый зал? Проверишь остальные? – Конечно. – Спасибо. Тогда до встречи? – До встречи! Я скрылся за книгой, когда Она, бросив на меня хмурый взгляд, побежала дальше по коридору, а Рома наклонился к нам и прошептал: – Как её зовут? Я забыл. – Лиля, – ответил Вовка. – Лиля, – повторил Рома, – как цветок. А у вас с ней что, любовь? – он расплылся в хитрой улыбке. Я захлопнул книгу. – Нет! – А почему Вова… – Вова пошутил. Он любит пошутить. Я на собрание! Поболтаем после! – я схватил портфель и рванул к кабинету истории, пробираясь через толпу галдящей малышни. Школьные собрания – отдельная пытка для учащихся, придуманная дьяволом: полчаса рассуждений о вечном и прекрасном, похвала активистов и взывания к совести хулиганов. Хвалили одних и тех же. Ругали, впрочем,
Глава вторая Красивый мальчик
Мы сидели на первом этаже, возле раздевалки, и болтали о всякой ерунде. Вернее, болтал Рома Краснов – новенький, а мы с Вовкой слушали, как замечательно он провёл лето с родителями где-то в горах. Его отец археолог, поэтому они переезжают с места на место и нигде не задерживаются дольше, чем на год. Рома пошутил, что если бы аттестаты выдавали после каждого переезда, то его коллекцией можно было бы обклеить целый дом. Вовка поправил очки и поинтересовался, каково это – не знать, где проснёшься завтра, а я, сжимая в руках книгу по биологии, которую достала по знакомству мать, смотрел на Вовку и думал, испытывает ли он сейчас то же, что я – зависть. Рома был высоким и, полагаю, красивым. Мужчины не отмечают черты лица других мужчин, хотя они, как и женщины, сравнивают себя друг с другом, но по другим критериями: рост и сила, и по обоим параметрам я проигрывал Роме всухую, несмотря на то, что занимался спортом с детства. У него, в отличие от меня, была хорошо развита мускулатура, и я не понимал, как он достиг такого результата, просто ковыряясь в земле вместе с отцом. Зато я точно знал, что если Рома снимет рубашку, то в обморок попадают все девчонки, даже уборщица баба Нина не устоит на ногах, а если рубашку сниму я, то все слепые в округе вмиг прозреют и вновь ослепнут: их ослепит белизна моей кожи, а грохотом костей я проведу их всех через дорогу. Вовка сложил руки на желейном животе и восхитился выдержкой нашего нового одноклассника, уточнив, что нескончаемые перемещения свели бы его с ума. – Я как мох, – сказал Вова, – меня где посадили, я там и сижу. Рома, улыбнувшись, кивнул. Внезапная тишина смутила его, и он, поднимаясь с пятки на носок, нависал надо мной, как сухое дерево, которое вот-вот сломается и рухнет. Он говорил без малого десять минут, и теперь, когда у Вовки закончились вопросы, Рома покачивался и растягивал губы в вежливой улыбке, делая вид, что не считает наше общество скучным. – Куда думаете поступать? – наконец спросил он, не дождавшись ни продолжения, ни смены темы о его путешествиях по стране. – Я хочу попробовать в медицинский. Мои губы дёрнулись, словно меня пробил паралич. На прошлом уроке биологии Рома не решил ни одной задачи по генетике, путал рецессивные и доминантные признаки белых и бурых кроликов и при этом думает стать врачом. Я возмущался, но вслух своё возмущение не высказал. – Тоже, – отозвался Вовка. – В хирургию хочу. – Если не поступишь, – развеселился Рома, – можешь стать мясником. Какая разница, где резать мясо – в больнице или в магазине. Я покосился на Вовку, но он и бровью не повёл, а Рома, поджав губы, уже не скрывал разочарования и пялился по сторонам в поисках знакомых людей, к которым можно было бы от нас слинять. – Вон, – протянул Вовка, – твоя бежит. Впопыхах я раскрыл книгу на случайной странице и так близко прижался к ней носом, что при должном упорстве размазал бы им чернила. Рома обернулся. И я знаю, что он там увидел. Он увидел, как Она сбегает по ступенькам на высоченных каблуках, которые, в общем-то, запрещали носить в школе. Но для неё не существовало правил, ей прощали то, за что других давно бы выгнали, и всякий раз, видя, как Она надевает туфли, я вздыхал: она не берегла свои ноги, не понимала, к каким последствиям её любовь к каблукам приведёт в будущем, а меня Она не слушала. – Привет! Я прилип носом к напечатанным буквам и буркнул в ответ, заплевав страницу. – Доброе утро, – кивнул Вовка. – Спасибо ещё раз, что помог мне с радио, – Она обратилась к Роме, – не представляю, что бы я делала без тебя. Я выглянул из-за учебника. Рома выпрямился, выкатив вперёд широкую грудь. – Никаких проблем! Когда мы жили в Астрахани, я часами ковырялся с ого-го какой техникой! Радио по сравнению с ней пустяк, дело на пару секунд. Обращайся, если оно вновь затарахтит. Я с радостью тебе помогу, – Она коснулась его плеча, сжала, и наверняка почувствовала железяки, именуемые у нормальных людей мышцами. – Зайдёшь потом в актовый зал? Проверишь остальные? – Конечно. – Спасибо. Тогда до встречи? – До встречи! Я скрылся за книгой, когда Она, бросив на меня хмурый взгляд, побежала дальше по коридору, а Рома наклонился к нам и прошептал: – Как её зовут? Я забыл. – Лиля, – ответил Вовка. – Лиля, – повторил Рома, – как цветок. А у вас с ней что, любовь? – он расплылся в хитрой улыбке. Я захлопнул книгу. – Нет! – А почему Вова… – Вова пошутил. Он любит пошутить. Я на собрание! Поболтаем после! – я схватил портфель и рванул к кабинету истории, пробираясь через толпу галдящей малышни. Школьные собрания – отдельная пытка для учащихся, придуманная дьяволом: полчаса рассуждений о вечном и прекрасном, похвала активистов и взывания к совести хулиганов. Хвалили одних и тех же. Ругали, впрочем,
- 1234 . . . последняя (14) »