Читаем онлайн «Работа над ошибками» 10 cтраница

единственное, что удалось выяснить, – что кошки не выносят закрытых дверей и, как неудачно пошутил ветеринар «кошачья болтливость не лечится». Однажды она даже поступилась своими границами и позволила Кошке бродить по дому, закрыв дверь только в собственную комнату (должен же остаться хоть островок ее личного пространства!). Но Кошка и не думала успокаиваться: она что-то разбила на кухне, сбросила с полочки в прихожей какой-то позвякивающий предмет (видимо, серьги), но даже это не отвлекло ее от главного. Она подошла теперь вплотную к двери Вериной комнаты и стала рваться уже сквозь нее, криками подтверждая серьезность своих намерений.

Не успев понять, что она делает, Вера вскочила на ноги и ринулась мягкой грудью на режущий звук. От неожиданности Кошка не успела отскочить. Вера схватила ее за шиворот и со всей силой своей ярости швырнула в отдельную комнату. Когда дверь была уже закрыта, перед Вериным внутренним взором включился «повтор записи», на котором она увидела, как жалко изогнулось Кошкино худое тело, когда ее задние ноги, почти опережая передние, взлетели в воздух от мощного броска.

Вера накапала себе валосердина, закрыла дверь и в свою комнату и громко, заглушая возобновившиеся Кошкины крики, зарыдала. Она не видела выхода: оставить Кошку у себя значило лишиться покоя, выбросить ее – значило совершить подлость.

За эти две недели Вера Викторовна осунулась и поблекла. Даже ученики стали замечать, что с ней что-то происходит, а это было совсем уже неприлично.

Постепенно она начала осознавать, что с первых секунд «знакомства» с Кошкой почувствовала непоправимость происходящего. Каждое связанное с ней событие будто высекалось в камне – без предварительных эскизов и возможности исправить написанное.

Вера Викторовна терпеть не могла всякие пошлые интернет-мемы, которые частенько присылали ей ее не слишком умные подруги, но именно теперь, когда она была на грани отчаяния, она вспомнила один из них. Это была молитва: «Дай мне, Господи, сил изменить то, что я могу изменить, терпения принять то, что я изменить не могу, и мудрости отличить одно от другого». Видимо, до сих пор у Веры Викторовны не было ни терпения, ни мудрости. Только силы, которые теперь как раз были на исходе.

Придя домой после невыносимо долгого рабочего дня, Вера первым делом выпустила из комнаты Кошку: держать ее взаперти больше не было смысла – она все равно занимает собой все жизненное пространство.

Энергии не осталось совсем. Не ужиная и даже не умываясь, Вера легла в постель, выключила свет и первые несколько минут не могла понять, что именно изменилось. А оказывается, на дом мягко опустилась тишина.

«Наверно, ненадолго», – не поверила Вера и тут же ощутила вдоль тела едва заметную и совершенно неслышную поступь.

Кошка очень осторожно подошла вплотную к лежащей на боку Вере, потом опасливо, но настойчиво заполнила собой прямой угол Вериного тела, уместившись точно в пределах воображаемой дуги, навалилась на живот всем своим почти не ощутимым весом и затихла. Казалось, будто вся энергия звука теперь преобразовалась в тепловую: стараясь всем телом почувствовать живое тепло человека, Кошка впитывала его и возвращала в троекратном количестве. Полежав так около минуты, она закопошилась, совсем по-человечески приподнимаясь и перекладываясь, чтобы уткнуться головой в Верину руку, безвольно лежащую на постели ладонью вверх. Почти не отдавая себе отчета, Вера сложила ладонь лодочкой, как бы слегка обняв этот странный живой предмет – горячий и чуть щекочущий кожу.

Кошка, видимо, только что умылась, потому что во время ее возни от шерсти знакомо и печально пахнуло сыростью. Вера ощутила пальцами легкую беззащитную дрожь Кошкиных век и ритмично сменяющие друг друга едва заметные прохладный вдох и горячий выдох, и этот трепет электрическим разрядом прошел по руке, достиг сердца и взбаламутил осевший на дно ил уже бесполезных инстинктов. Вера то ли услышала, то ли почувствовала кожей, как Кошка, наконец получившая все желаемое, сладко причмокивает во сне, задохнулась от внезапной переоценки своих заслуг и ошибок и подумала: «Наверно, так обычно зарождается любовь к ребенку».