Читаем онлайн «Прощай, грусть! 12 уроков счастья из французской литературы»

Вив Гроскоп Прощай, грусть! 12 уроков счастья из французской литературы

Viv Groskop

Au Revoir, Tristesse

Lessons in Happiness from French Literature

Это издание опубликовано с согласия Curtis Brown UK и The Van Lear Agency.

Все права защищены.

© Viv Groskop, 2020

© Евгения Фоменко, перевод, 2023

© ООО «Индивидуум Принт», 2023

***

«Изучая в школе французский язык, я чувствовала себя немного особенной. Я же говорила на языке любви! На языке великих. Я представляла себя свободной и одинокой, на фоне Эйфелевой башни, почему‑то всегда с сигаретой. Такой вот образ меня, подсмотренный у французов в книгах. Вив Гроскоп вновь приглашает нас отправиться в путешествие внутрь себя, но в этот раз через французскую литературу. Bon voyage!»

– Варвара Шмыкова, актриса театра и кино

«Что, если мы слишком серьезно подходим к классике и стоит посмотреть на нее глазами чужака, как сделала с русской литературой, а теперь делает с французской Вив Гроскоп? Может, тогда нам удастся взять у классики лучшее – в данном случае исключительно французское умение быть счастливыми и жить в моменте».

– Полина Бояркина, главный редактор «Прочтения»

«Не обязательно быть эрудитом, чтобы насладиться этой книгой…„Прощай, грусть!“ станет для вас остроумным и очаровательным спутником».

– The Wall Street Journal

Введение Счастье – это… притворяться французом

Savoir, pen ser, rêver. Tout est là^[1].

Французы стремятся преподать нам один весьма очевидный урок: если хочешь быть счастливым, лучше всего быть французом. Если хочешь жить идеальной жизнью, искать ее нужно во Франции. Воплощение этого – Франсуаза Саган. Она олицетворяет радостное безразличие. В ней есть и жажда жизни, и свобода творить все, что в голову взбредет. Ведь именно так большинство из нас и видит счастье? Наслаждаться каждым мгновением, вкусно есть, вкусно пить, влюбляться, следовать за мечтой… Французы считают, что умеют это лучше всех. А Франсуазе Саган, кажется, это удается даже лучше, чем рядовому французу. Хотя она написала роман Bonjour Tristesse («Здравствуй, грусть!»), сама стала воплощением идеи Au Revoir, Tristesse («Прощай, грусть!»). Разве грусть – не то, с чем всем нам хочется проститься?

Впервые я увидела Саган по телевизору в 1980-е годы. Я смотрела на канале BBC передачу о путешествиях Postcard from Paris («Открытка из Парижа»), ведущим которой был австралиец Клайв Джеймс, блиставший в то время в Великобритании. Позже он рассказал в журнале New Yorker, что передача была невероятно популярной – даже принцесса Диана записывала ее выпуски на видеокассету, если ей случалось их пропустить. В каждом из них Джеймс бродил по берегам Сены, задумчивый и мечтательный, и брал интервью у французских знаменитостей (впрочем, он никогда не беседовал с мужчинами, только с привлекательными женщинами). В одном из выпусков Франсуаза Саган прокатила его по городу на своем автомобиле. Не пристегиваясь, она нажимает на газ, колеса визжат, автомобиль срывается с места и несется по жилому району со скоростью около 140 километров в час. «Довольно резвая машина», – нервно замечает Джеймс, стараясь говорить медленно, чтобы Саган понимала его английский. Потом добавляет: «Вы любите погонять, да?» Впрочем, она не улавливает намека.

«Жизнь идет так медленно», – вальяжно говорит она. Пока Саган катает Джеймса по Парижу на своем несущемся, как скорая помощь, белом «ситроене», ведущий пытается задавать ей вопросы, а она – преодолеть звуковой барьер. Писательница безразлично пожимает плечами, когда Джеймс упоминает о серьезной автомобильной аварии, в которую она попала, когда ей был 21 год, и переломала почти все кости: «Одиннадцать ребер, оба запястья и череп. Все решили, что я погибла. Закрыли мне глаза». Рассказывая об этом жутком происшествии, она «подрезает» пешехода и едет дальше, продолжая пожимать плечами. Джеймс тихонько скулит. Раздается закадровый голос: «Мы задели только его портфель. И все же от толчка он закрутился на месте, как флюгер».

Эти кадры надолго запечатлелись в моей памяти, я часто вспоминала их и посмеивалась. Вот уж действительно: прощай, грусть! В отличие от принцессы Дианы, я не догадалась записать выпуск на кассету. А много лет спустя, когда решила найти ту передачу, ничего не вышло. Мне даже стало казаться, что я все это придумала. В конце концов, именно так я представляла, что значит быть французом определенного сорта. Ездишь по Парижу, плюешь на чужое мнение, задеваешь портфели прохожих и даже не обращаешь на это внимания. К тому моменту я уже неплохо владела французским и надеялась, что совсем скоро это сделает меня француженкой. Ну, может, правда, не склонной сбивать пешеходов… Я мечтала вести себя как Саган. Пусть эта мечта и была немного маниакальной и порочной, она оставалась моей мечтой. И неважно, что в реальности такого не бывает. Не приснилось же мне все это, в самом деле?

А потом, пару лет назад, гуглив что-то совсем другое, я