Читаем онлайн «Серпентариум» 2 cтраница

шкафу – нашли быстро. Лёхе переебали бутылкой, а сестру он просто прижал ногой к полу и душил. Потом и её изнасиловал. Отчим уже кряхтел от злости – а сестра кричала. Ну отчим сестре её же руку в рот заложил и скотчем перемотал, чтоб не орала. Позже всё–таки приехали менты, убрали труп. Сестру – в психушку, Лёху – вон из хаты. Не хотел он тоже к психам, сбежал. Да и хата съемная была, её еще сдавать людям. Сам понимаешь. Там, где начинаются бабки – заканчивается мораль. Вот Лёха уже две недели на улице живет. Сидит тихо–тихо, ничего не говорит, боится. Рот весь в запечённой крови, стекло, наверное, жевал. Так испугался, бедненький, что более ни слова не лопочет. Опять чихнуть боится не вовремя.

А я один давно совсем. Живу и умираю. Были у меня девушки, много было, но ни одна все мои дыры в голове так и не смогла заклеить. Друзья ушли – придурки они. Ничего не понимают, всегда смеялись только надо мной. Зато Лёха вот – бриллиант. Ему хоть что–то послушать, лишь бы отвлечься от своего бытия. Промычал мне одно только, мол, когда слушает голоса снаружи – они закрывают крики внутри. Ну я и завёл его в свой подвал – покажу ему свободы немного, да и сам разговорюсь. Решил, что потравлю свои истории из жизни, вдруг сможет отвлечься человек. Все равно ему немного на вид осталось, пусть перед уходом хоть поговорит со мной. Хотя бы он – всё равно. Лишь бы в подвале тепло было, и мы с ним поговорим.

Ключи от подвала у меня всегда были. Я подрабатывал дворником и по–совместительству вышибалой бомжей из подъездов/парадных/бесплатных секс–аудиторий или как там вы все их называете. А как ушел – копию ключика себе оставил. Всяко пригодится какую–нибудь встречную–поперечную на экскурсию сводить со всеми вытекающими, вот и решил сохранить на всякий случай.

Мы шли с Лёхой вниз. Шаги отстукивались в такт биению в висках от вчерашнего похмелья. Я долго ждал этот разговор, наверное, всю свою жизнь. Оттого и побрился утром, что если вдруг вечер закончится плачевно для одного из нас, то пусть он уйдет красивым, будь то тот свет, или этот.

Открываю дверь – она плачет. Громкий визг и истерический смех. Казалось, что в этом скрипе вся палитра эмоций. Лёха прошмыгнул внутрь и уселся на старый стул. Убранство моего тайного логова было скромным, но антуражным. Стол, украденный у закрывающейся местной кафешки, пару стульев с мусорки и тележка из продуктового магазина, в которой я носил найденные мной одеяла и куртки, приличные с виду. Я их, конечно, стирал, но воспоминания о чужом запахе на них остались еле видимыми желтыми пятнами.

Хлопок двери и всё. Назад дороги нет, впереди нас ждет рассказ, очень долгий. В этой комнате теперь я и он – как единое целое. Наконец я нашел его! Этот человек выслушает всё, что я ему скажу. Он никуда больше отсюда не уйдет. Мы теперь не Алис и Лёха, мы теперь – один организм. Мы – это комната с торговой тележкой. Мы – это жизнь наша. И мы шагнули на свою последнюю дорогу, где хлопок двери – это первый шаг.

Ну о чём же мы поговорим? Да, Лёха, ты прав. Каждый из нас – животное. Животное со своими страхами, надеждами и грёзами. Мы ужасные, уродливые и больные – ты и я. И поэтому я расскажу тебе о телах, что встречал в своей жизни. О да, ты ведь любишь тела? Точно любил, до недавнего случая. Девушек, ladies, madams, pussies, whores – ты всех любишь и любил. Так давай напоследок я расскажу тебе о них.

2

Лёха, ты заебал, слушай если я рассказываю. Вот с тобой что ни разговор, то уныние сплошное. Тебе рассказываешь–рассказываешь, а ты то ногой трусить начинаешь, то взгляд отводишь, то в стену втыкаешь. В глаза мне смотри, собака подмосковная, когда я с тобой разговариваю. Ишь ты какой, интересный гражданин, тоже мне. Ну так вот. Присаживайся поудобнее на вон ту табуретку, двигай её сюда и садись. Прости, что заранее не перевернул её для тебя. Ты просил меня рассказать об отношениях с моими дорогими и не очень ladies? Просил ведь, да? Ну так слушай! Я тебе столько всего расскажу, ебанёшься. Там одна веселее другой. Не такой богатый опыт, конечно, как у тебя, но рассказать есть что, это точно.

Я вообще со стародавних времен своих к девушкам внимание питаю, да вот только в школе никогда этим не пользовался. В школе я был хорош, но лишь снаружи. Внутри я был забит и зачухан. Мои интересы всегда были только лишь моими интересами, и никто их не разделял толком. А кто разделял – того пиздили беспощадно. Меня вот только не трогали, уважали немного. Я корешился с лидерами своего класса, и они мои интересы всегда явно принимали за дурь, которую талантливо и постепенно выбивали из меня. Хорошо вот в наше с тобой время жить! Очки носишь – ты стилёвый, а не очкар. Смотришь аниме – мать дома не грустит, все знают, что это норма. А в те времена все вокруг стремились выколотить из себя всю «дурь». Я в приличной школе учился, мы, почитай, и не дрались толком. Так – моральное угнетение с лёгкой ноткой доминирования, не более. Так и жил я.