Читаем онлайн «Рассказы и Подстрочники» 3 cтраница

своими лучами, а лишь играет с листвой и солнечными зайчиками на окнах.

Я очень люблю это славное межсезонье, когда еще нет этой осенней хандры, сильных ветров и постоянных дождей, но и жара уже спала, а пыль улеглась.

Воистину благословенное время. Время раздумий, прощания со старым и встреча с новым, золото листвы, теплый чай, глинтвейн, свет, что падает на стены комнаты из окон, неподвижные деревья и мир, погруженный в полудрёму. В такие погожие дни я очень люблю ходить по аллеям, паркам и лесам, каждый раз удивляясь тому, какой же все-таки великолепный художник- природа.

Особенно мне нравилось ходить по набережной, вдыхая прохладный, пропитанный речным запахом воздух и смотреть, как легкий бриз играет с волнами, слышать, как крякают в зарослях камыша утки и слышать стук собственных сапог по каменной кладке. Здесь редко ходят люди, поэтому это место имеет свою особенную безмятежную атмосферу. Пройдя немного вперед, я не без удовольствия усаживаюсь на старую некрашенную скамейку в сени высокого дуба и осматриваю расстилающийся передо мной пейзаж.

По ту сторону реки находился густой лес, который рос так близко к берегу, что первые ряды деревьев стояли в воде. Где-то там, в глубине леса, как рассказывали старожилы, находились древние развалины то ли замка, то ли крепости, но добраться туда было весьма проблематично. Справа от меня, примерно в двух километрах, находилась оживленная автострада и огромный навесной мост, который впечатлял своими размерами и бросал огромную черную тень на реку. Оттуда часто слышались приглушенные гудки автомобилей и скрип тормозов. Где-то далеко слева по водам канала плавали катера и пароходы. Пароходы являли собой поистине грандиозное зрелище-большие, празднично украшенные трехэтажные суда с большими просторными палубами, на которых находились люди. Они веселились и махали руками людям на берегу, пока пароход не скрылся под другим мостом с левой стороны канала. По этому мосту ходили поезда и электрички. Их было несложно узнать по нарастающему гулу и стуку колес по шпалам. Раньше, в далеком детстве, я боялся их и их оглушительный гул, а сейчас мне нравится смотреть, как они быстро бегут по своим железным путям.

Небо сегодня было полно пушистых белых облаков, а где-то вдали синеву сменяли свинцовые тучи- видимо, к нам скоро придут дожди.

Но сейчас солнце светило ярко, озорными искорками сверкая в водной глади, и падало в просветы между листьями деревьев, танцуя пятнами света на земле. Я достал фотоаппарат и сделал несколько снимков реки и особенно заметных бликов. Не знаю, почему, но я всегда трепетно относился к подобным мелочам, вроде бликов света, прожилок в листьях и прочими мелкими деталями.

Наслаждаясь созерцанием окружающих меня красот, я не заметил, как на землю тихо опустился вечер, а вместе с ним и резкий холод. Когда я посмотрел на небо снова, лазурь сменил пурпур, а белые облака стали ярко-розовыми от закатного солнца.

Неспешно шагая в сторону дома, я наслаждался листопадом и хрустом листьев под ногами, то и дело глядя на потрясающий пупрурно-алый закат, что ронял свои последние лучи на воды канала, делая воду розовой. Пока я шёл домой, над городом висела оглушительная звенящая тишина. Казалось, мир устал и уснул. На улицах не было прохожих, не ездили машины, не летали самолеты. Лишь только свет в витринах и окнах домов, да редкие силуэты людей давали понять, что мир еще жив и с ним все в порядке.

Добравшись до дома, я быстро закончил свои вечерние дела и отошёл ко сну. И даже во сне я видел этот потрясающий алый закат, что плясал лучами над водной гладью.

Муза

Муза манила и пугала своей недосказанностью, тихо стуча каплями дождя по мостовой, выбивая невидимый другими такт по оконным стеклам, танцуя в свете Луны каплями, что разбивались о мощеные улочки и утекали куда-то в непроглядную темноту осенней ночи.

Она всегда приходила нежданно. То облаченная в белый прозрачный саван, тихо шепчущая очередные строки, что я не успевал записать в свой дневник, то в сотканное из ветров и мимолетных поцелуев платье, пропахшая запахами любви и желания, источавшая сладострастные напевы, эхом отдающиеся в темноте комнат, где любовники предавались утехам.

В другие же дни я слышал ее вой над черепичными крышами сонных домов или же стук ее тонких пальцев в водопроводных трубах. Иногда она говорила голосом молодых красавиц, что я встречал на прогулках или в суете спешащим в метро, а иногда- голосом калек и бомжей, просивших милостыню или очередную десятку "на билет".

И она всегда была такой разной и такой одинаково близкой и родной. Иногда я слышал ее голос в неразборчивом шепоте призраков прошлого и клацаньем зубов тех скелетов, что я затолкал поглубже в свои переполненные шкафы.

Однажды она прилетела ко мне пеплом сигареты впереди идущего прохожего, что курил "Приму Ностальгию" посреди гадко серого и дождливого дня, когда ботинки противно чавкают по лужам и грязи и не хочется