наименований можно лишь по принципу «русской рулетки». На самом деле, как и с нашей классикой, список запросто мог оказаться втрое длиннее.

   Итак:

1. Ромен Гари. Обещание на рассвете

2. Роберт Пенн Уоррен. Вся королевская рать

3. Ги де Мопассан. Милый друг

4. Милан Кундера. Невыносимая легкость бытия

5. Фредерик (я и не знал) Стендаль. Пармская обитель

6. Лион Фейхтвангер. Лисы в винограднике

7. Кадзуо Исигуро. Остаток дня

8. Юкио МИСИМА. Золотой Храм.

9. Джон Стейнбек. К востоку от Эдема

10. Эдвард Бульвер-Литтон. Пелэм, или Приключения джентльмена

 Красивый Ромен Гари

   На первое место я поставил роман Гари, потому что вообще испытываю слабость к этому автору, а «Обещание» относится к самому обаятельному (для меня) сорту художественной литературы: когда легко и даже смешно рассказывают про трагическое, и сквозь слезы смех, а сквозь смех слезы – что, собственно, вполне соответствует моему общему ощущению от жизни.

   На втором месте – один из последних (а может быть, и просто последний) классических Больших Романов, мастеровитый до невозможности.

   Мопассана люблю с детства, особенно «МГ». С тех пор, правда, не перечитывал и не собираюсь. Вдруг разочаруюсь?

   Кундера: лучший из романов нового типа.

   «Пармская обитель» - в благодарность о чудесных часах, проведенных с растрепанным томом, ужасно проиллюстрированным и оттого еще более волшебным.

   «Лисы в винограднике» - ах, как же я любил толстые романы, с которыми проживаешь целую жизнь.

   Исигуро. Ну, это совсем личное. Японской кисточкой, легкими касаниями, по английскому холсту. Виртуозная работа. Я написал целый оммаж этому роману с посвящением K.I. (Kazuo Ishiguro) на контртитуле – «Коронацию».

   Еще более личное – Мисима. Господи, как же было трудно переводить эту словесную вязь, чтобы не потерять сплетение подлинной страсти с манипуляторским трюкачеством. Скучный, неприятный, болезненный роман. Если только не проникнешь сквозь скорлупу. За этот эффект и за то, чему в процессе перевода научился, и люблю.

   К Стейнбеку вообще-то я не очень, но этот огромный американский-разамериканский роман почему-то здорово на меня в свое время, лет в двадцать, подействовал. Там такая интересная отрицательная героиня. И вообще – толстенные романы, по-моему, умели писать только наши и американцы. К сожалению, разучились. Или жанр приказал долго жить, не знаю.

   Ну а Бульвер-Литтона никому не отдам. Он как фиалка в бутоньерке. Легкомысленный и психотерапевтический.

Любимые книги-3. МЕМУАРЫ

   А теперь – фанфары!  - мой самый любимый жанр: воспоминания.

   Я поздно полюбил этот вид литературы. Должно быть, с того момента, когда у самого появилось, что вспоминать. Или, по крайней мере, когда начал анализировать прожитое. (Впрочем, это у меня началось, кажется, лет с четырнадцати – я уже тогда подумывал, не написать ли мемуары).

   Я не знаю ничего более захватывающего, чем талантливый или честный (а лучше и то, и другое) рассказ о собственной жизни. Если жизнь была богатой событиями – отлично. Если не особенно увлекательной, но рассказчик обладает литературным даром – тоже годится. Ну а уж когда интересный рассказчик описывает интересную жизнь, то лучше этого нет ничего на свете.

   Уложиться в десять названий мне здесь было труднее всего. Все эти книги для меня действительно best of the best. Каждая была открытием. Я их даже расставляю не по рейтингу, а просто по алфавиту.

   И завидую тем, кто не читал хотя бы одну книгу из этого списка.

 

     Нина Берберова. Курсив мой.

Очень умная женщина, нашедшая себя после пятидесяти.

 

     Александр Герцен. Былое и думы

Не знаю, кого он там разбудил, но меня в свое время – точно.

     Владимир Короленко. История моего современника

Прозаик так себе, но мемуарист великолепный. А человек – еще лучше.

     Лилиана Лунгина. Подстрочник

Вообще-то это видеомемуар. Лучше смотреть, чем читать. Лицо, голос, паузы – всё важно.

     Надежда Мандельштам. Воспоминания

Пока не прочитал, стихи Мандельштама не понимал и не любил. Дурак был.

     Владимир Набоков. Другие берега

Единственная книга, которую у него люблю. Зато сильно.

     Юрий Нагибин. Тьма в конце туннеля.

Не читал ничего честней и безжалостней по отношению к себе

     Бертран Рассел. Автобиография.

Хочу в старости быть таким же мудрым

     Владислав ХОДАСЕВИЧ. Некрополь

Умный. Недобрый. Точный в формулировках и оценках

     Евгений Шварц. Мемуары.

   Ну, этого просто люблю, и всё.

   Надо же, только сейчас обратил внимание, что девять из десяти – русские. Вероятно, это естественно. Интересно читать не просто о прожитой жизни, а о жизни, связанной с твоей страной. Англичанин затесался сюда потому, что очень уж симпатичный и пишет легко, просто, хоть