Читаем онлайн «Дорогой враг» 3 cтраница

прессу. — Возможно, он пригласил бы тебя, приложи ты немного усилий к своей внешности.

— Черта с два он бы это сделал. — Это заявление прозвучало глубоким, уверенным голосом. Не моим.

Я напряглась, по мне прошлась холодная волна страха от звука его прекрасного голоса, грохочущего где-то над моей головой.

Мейкон прислонился плечом к краю моего шкафчика, глядя на меня насмешливыми глазами из-под копны своей дурацкой прически в стиле Зака Эфрона. Всякий раз, когда я смотрела на Мейкона, внутри меня, где-то в области солнечного сплетения, зажигались неведанные эмоции. Он был великолепен, безусловно, но не он вызывал эти чувства, а его глаза. Они обжигали, словно могли снять с меня кожу и проникнуть прямо в сердце.

Мама всегда говорила, мол, я выдумщица, но это-то правда: играть в гляделки с Мейконом было подобно попаданию под грозовой шторм. Ты выбираешься из него слабым, запыхавшимся и слегка уставшим.

— Не припомню, что просила тебя присоединяться к разговору, — сказала я.

Он фыркнул.

— А мне и не нужно приглашение. И у тебя нет шанса с Хейзом. Ему нравятся глупые и стройные девушки. Ну знаешь, похожие на Барби.

Комментарий про стройную больно задел меня. Очевидно, он услышал мои слова про куклу Кена. Но мне было плевать, больше мне нечего было ему сказать. А вот Мейкону, наоборот, хотелось что-то мне ответить. Он стоял лицом к лицу со мной в коридоре перед обедом, его темный, дикий взгляд скользил по мне, ноздри осуждающе раздувались.

— В этом платье ты похожа на картофельный шарик, Бейкер.

Мне стало ненавистно от внезапного чувства сожаления, что я надела вязанное платье верблюжьего цвета, которое сочеталось с замшевыми сапогами до колен. И от того, что я мгновенно почувствовала себя картошкой под его оценивающим взглядом.

Но я не позволю Мейкону Сэйнту увидеть это.

— Многим известно, что внешность — не главное, Мошенник. — Потому что он именно таким и был — прекрасным лжецом. — Красота увянет, а уродство внутри тебя в конечном счете выйдет наружу.

После этих слов Мейкон выпрямился, угрожающе нависнув надо мной.

— Надо полагать, ты из тех людей, которые ставят внешность на второй план и любят человека за его личность?

Я почувствовала себя загнанной в ловушку. Я не знала, куда этот разговор приведет и как его избежать. Высоко задрала подбородок и сохранила спокойствие.

— Да.

Мейкон кивнул, словно подтверждая что-то, только ему известное, и наклонился ближе.

Когда большинство парней в этом возрасте зловонно пахли спреем для тела из супермаркета, от Мейкона исходил аромат мыла из кедровых орешков и феромонов.

— Скажи мне, Картофельный Шарик, те полуголые пожарные, которых ты повесила в своей комнате и по которым сохнешь, тоже имеют красивую душу?

Вся кровь хлынула с моего лица, оставляя после себя покалывающее ощущение.

Улыбка Мейкона глубоко ранила.

— Я ни за что не поверю, что тебе нравится Хейз за его интересную личность. Ты ведешь себя высокомерно и горделиво, хотя на деле ты падка на внешность, как и все мы. По крайне мере, у меня хватает смелости признать это.

Знаете, что самое ужасное в этой ситуации? Что он был прав. Я захлопнула шкафчик и побежала прочь.

— Было очень забавно, Картофельный Шарик, — крикнул он мне вслед, насмехаясь. Громко насмехаясь. А когда Мейкон Сэйнт что-то говорил, то люди впитывали это.

Во время обеда в столовой можно было услышать хихиканье со словами «Картофельный Шарик». Ужас только разросся, когда на следующий день в меню подавали жареный сыр и картофельные шарики. Десятки этих маленьких коричневых картофельных кусочков летели в мою сторону. На мне висело клеймо, данное королем старшей школы Шермонта, и все относились ко мне соответствующе.

Издевательства дошли до такой степени, что я едва не отказалась идти на выпускной. В конце концов в это вмешалась Сэм и завела меня в мою комнату, чтобы поговорить.

— Не позволяй Сэйнту задевать себя. Он от этого получает удовольствие. — В серо-голубых глазах сестры не было намека на хитрость, когда она схватила меня за руку. — И, по правде говоря, это круто, что он дал тебе прозвище. Больше ни у кого его нет. Даже у меня. — Она нахмурилась, будто только что это поняла, и ей это не понравилось.

— Картофельный Шарик — не прозвище, — сорвалась я, — а оскорбление, и ты тоже всегда можешь его получить.

— Нет. — Саманта помотала головой, перекинув свои прямые блестящие волосы через плечо. — Мне нужно кое-что другое. Что-то, что будет отражать нашу глубокую связь.

Я прекрасно умела держать рот на замке, но неожиданно слова сами по себе вылетели из меня.

— Как насчет Самовлюбленная? Поскольку вы оба любите глазеть в зеркало.

Как только я произнесла это, то поняла, что это было грубо. Прекрасное лицо сестры стало ярко-розовым, и она спрыгнула с моей кровати.

— Сэм, я не это хотела…

— Нет, — резко процедила она. — Ты