Читаем онлайн «Пряный глоток Венеции» 2 cтраница

фразу: «Я не сплю с мужчинами». Кем мы были друг для друга? Случайными парусниками, по расписанию, раз в неделю, что бросали на пару часов якоря в транзитном порту и следовали дальше своими курсами по блиставшему в закатном мареве океану жизни?

Сейчас, когда моя ладонь нежно, но властно, покоилась на макушке милой и такой родной головки Настеньки, это было не важно. «Симастер» без устали отщелкивал секунды тонкой иглой стрелки, бегущей по волнам аквамаринового циферблата. Наступило время высвобождения. Время делиться радостью и накопленными за неделю эмоциями от великого в прошлом города, превратившемся в музей под открытым небом. Я проливался в благодарное горло утомленной ожиданием Настеньки сотнями игрушечных мостов через каналы, воздушными бокалами и дутыми радужными шедеврами из муранского стекла, цветными гирляндами кукольных домиков острова Бурано. Тягучие струи прерывисто били в нёбо молодой женщины, неся с собой могущественную красоту площади Сан-Марко и раздирающее небо острие пика колокольни с их пробирающими до подошв стонами, когда стрелки башенных часов отмеряли очередной отрезок. Только тот, кто никогда не был здесь, мог назвать Санкт-Петербург Северной Венецией. Запутанные улочки-ребусы, что вели либо к воде, либо упирались в глухой тупик абсолютно непохожи на простреливаемые взглядом во всю их длину, по-имперски, протянутые волей грозных правителей широкие проспекты и каналы.

До встречи со мной Настенька не употребляла сперму внутрь, мы же с женой часто практиковали «фисташковый» финал. Название появилось после того, как жена, попробовав, отметила схожесть вкуса эякулята и этих орехов. В день, когда я впервые кончил Настеньке в рот, она сначала не поняла, что произошло. Осознав, что я «освободил баки», она резко вытащила член, и, сначала на ее кисть, а потом прямо на простыни и подушку, полились потоки густого семени. До этого момента все наши встречи заканчивались традиционным извержением по назначению.

– Ты что? – ужаснулся я, представляя, какое впечатление на жену произведут влажные характерные следы и запах.

– Я это не пью, – еле выговорила она, так как часть спермы, по инерции, все-таки проглотила.

Я еще никогда с бешеной скоростью не менял постельное белье. Как говорится, нет таких утех, на которые нельзя уговорить любимую женщину. После, когда Настенька освоила горячие коктейли, мы все делали на полу. Так было практичнее.

Наконец, пульсации стихли, вспышка в голове потускнела, Венецию размыло до основания, и лишь тысячи окаменелых от времени свай из лиственницы черными точками грустно глазели из бутылочно-зеленых вод. Время, казалось, застыло. Существовали лишь я и обожающий взгляд Настеньки. Нежно извлекла она член изящными пальчиками и, еще не опавший, стала водить по раскрасневшемуся от сладостных фрикций лицу. Головка повторяла контуры милых мне губ, щечек с ямочками, и, словно улитка, оставляла на нежном женском лице влажный след. Несколько мутных капель упали на выпуклые конусы грудей. Одна из них росинкой повисла на рубиновом соске. Он напоминал северную ягоду брусники, лежащую на припухлом блюдце ареолы.

Иногда я брал из холодильника кубики льда и остужал разгоряченные моими легкими покусываниями манящие плоды. От холода они мгновенно твердели. Настенька вздрагивала, мурашки пробегали по ее телу, я припадал к покрытым зимней изморосью ягодкам, и отчаянные стоны впивались в бежевые обои стен комнаты. Нерастаявшие до конца льдинки я убирал обратно в морозильник. Порой, вечерами, я кидал прозрачные кубики в стакан с виски и наслаждался напитком, смешанным с бесценным ароматом брусничных полей от желанной Настеньки. Когда приходили гости, я предлагал им то же самое, участливо осведомляясь о вкусе. К моему огорчению, никто из них не находил ничего необычного в питье. Секретный ингредиент ни разу не проявился, но я чувствовал себя магом, который владеет всеми тайнами мира. Кто попробует из бокала Настеньку, решал только я.

Поздним вечером, припарковав машину напротив металлических, стилизованных под ржавчину, неряшливых букв вывески ресторана «Босфорус», я вошел внутрь. За столом, у окна, скучала моя жена, которую я поцеловал с особой страстью (спасибо Настеньке) и расположился напротив.

– Как день прошел? – улыбнулась она, открывая тяжелое с тиснением на бурой кожаной обложке меню.

– Непросто, – устало (что было правдой) вздохнул я. – Словно и отпуска-то не было. Сразу в рутину с головой.

До чего же хороша работа продавца. Можно ездить на встречи с клиентами, а можно и с Настенькой впечатлениями делиться. Кто узнает, да и кого это интересует, если выполняется план продаж?

В этот момент рядом с женой на стул плюхнулось тощее мужское тело.

– Привет, путешественники! – лысая голова кивнула мне, а узкие губы чмокнули мою ненаглядную в щеку. – Вы уже заказали? Я голоден как удав.

Мой брат, невзирая на «бараний» вес, постоянно что-то ел, но не толстел, вызывая у всех склонных к полноте