Читаем онлайн «Малабарские вдовы»
- 123 . . . последняя (13) »
Суджата Масси Малабарские вдовы
Карен и Бхарату Парех, познакомившим меня с БомбеемTHE WIDOWS OF MALABAR HILL by Sujata Massey
Перевод Александры Глебовской
Copyright © 2018 by Sujata Massey Cover art © by Andrew Davidson © А. Глебовская, перевод на русский язык, 2022 © Издание, оформление. Popcorn Books, 2023
1921
1. Взгляд незнакомца
Бомбей, февраль 1921 года В то утро они едва не столкнулись – именно тогда Первин и увидела незнакомца впервые. Он стоял, почти скрытый от глаз, в портике у входа в Мистри-хаус. Небритый мужчина средних лет: судя по виду, несколько суток спал в своей рубахе из тонкого сукна и изгвазданной хлопковой дхоти[1], тысячей складок свисавшей от пояса до лодыжек. Прищуренные глазки глядели устало, а еще от него кисловато пахло пóтом с примесью бетеля. В столь ранний час посетители в адвокатской конторе Мистри были редкостью. Контора находилась на территории Форта – места, где в свое время был основан Бомбей. Старую стену снесли, но район оставался оплотом юристов и банкиров, где почти все заведения открывались между девятью и десятью часами утра. Решив, что перед нею клиент-недотепа, Первин опустила глаза – пусть не думает, что его разглядывают. То, что женщина может быть юристом, шокировало многих. Первин посмотрела вниз – и с недоумением обнаружила, что человек этот вовсе не беден. Тонкие голени обтянуты черными чулками, на ногах – поношенные спортивные ботинки на шнуровке, из тонкой черной кожи. Если где мужчины и носят английскую обувь и чулки вместе с дхоти, так это в Калькутте, почти в двух тысячах километров отсюда. Калькутта – город, который всегда будет напоминать ей про Сайруса. Первин подняла глаза и, видимо, выдала свою тревогу. Мужчина подался назад. – Минуточку! Вам в адвокатскую контору Мистри? – окликнула она его – но он уже бежал через улицу. Озадаченная Первин постучала в дверь, и ей почти сразу же открыл Мустафа, их старый слуга, испокон веку заправлявший в Мистри-хаусе. Он поприветствовал Первин, дотронувшись до сердца и до лба, а потом взял у нее контейнер с ленчем, который она принесла с собой. – Адаб, Первин-мемсагиб[2], – поздоровался он. – А где нынче утром ваш почтенный батюшка? – Сегодня в Верховном суде слушают дело Джаянта. Мустафа, а вы знали, что снаружи дожидаются? Он посмотрел ей за спину, на пустой портик. – Нет. И где этот дожидавшийся? – На другой стороне улицы, вон тот мужчина в дхоти. Первин увидела, что незнакомец стоит в тени одного из зданий. Мустафа прищурился. – Грязный, но не нищий. Обувь не та. – Ботинки и чулки, – подтвердила Первин. – Если бы он постучал, я бы сказал ему прийти после десяти. Вы с утра слишком заняты, чтобы принимать таких, – хотя, кажется, на сегодня у вас встреч не назначено? Первин различила в его голосе озабоченность. Мустафа знал, как сложно ей привлекать клиентов. – Я не назначала никаких встреч, потому что сегодня из Англии приезжает моя старинная подруга. Я собираюсь встретить ее на причале. – На борту «Лондона»? Первин улыбнулась. – А, так вы даже посмотрели списки пассажиров в сегодняшней газете! Седовласый старик слегка опустил голову, принимая похвалу. – Совершенно верно. Я дам вам знать, когда начнут разгрузку судна. И скажите еще: ваша английская приятельница намерена посетить Мистри-хаус? Я приготовил бы небольшое чаепитие. – Я думаю, Элис первым делом поедет к родителям на Малабарский холм – но, наверное, в ближайшее время здесь побывает. – Первин окинула взглядом мраморное фойе, мягко освещенное настенными бра с позолоченными абажурами. Ей будет очень приятно показать это здание в стиле бомбейской готики своей подруге Элис Хобсон-Джонс. Потолки высотой в шесть метров – большая редкость и особая гордость Аббаса-Кайама Мистри, ее покойного деда. Первин постоянно казалось, что дед смотрит на нее с большого портрета, охраняющего вход. Глаза, такие же чернильно-черные, как и плоская фета[3], выражали всезнание, но не приязнь. – Мне нужно наверх, поработать с документами. Надеюсь, папа успеет к ленчу – я сегодня очень вкусный приготовила. – Если только он, иншалла[4], выиграет дело, – набожно произнес Мустафа. – В противном случае у него не будет аппетита. – Он почти никогда не проигрывает! – заметила Первин, хотя дело в то утро слушалось сложное. И она, и Джамшеджи молчали в машине по дороге на работу: он перелистывал свои заметки, она смотрела в окно, думая про их молодого клиента, который томился в тюрьме совсем неподалеку, и гадая, станет ли этот день днем его освобождения. – Ваш отец выигрывает, потому что Бог даровал ему умение читать мысли за человеческими лицами, – заметил Мустафа. – Для Мистри-сагиба лицо судьи – та же газета. Первин вздохнула: жаль, что она не обладает тем же талантом. Она понятия не имела, кто этот незнакомец – потерянная душа или- 123 . . . последняя (13) »