Читаем онлайн «Дети апокалипсиса» 7 cтраница
Если интересно – закройте в сарае десяток молодых гормональных петушков вместе с кокетливыми курочками. Через час откройте. Осторожней, не подскользнитесь в крови и потрохах. Разрешаю блевать.
До двадцать четвертого этажа поднимаемся минут пять. Причем могли бы быстрей – и даже тело вконец сомлевшего Скрипача нам бы не помешало. Слишком уж мы изменились за последние сутки. Идется легко, дыхание не сбивается. Ступеньки пролетов монотонно ложатся под ноги. Десяток за десятком, этаж за этажом. Притерлись мы, что ли? Набрались опыта движения в группе?
Вряд ли… Скорее нахватались экспы за набитые фраги…
Илья впечатлил неожиданной выносливостью – тащил на себе под тридцать кило трофейных припасов – в основном воду, высококалорийный шоколад и прихваченную мимоходом коробку с ноутбуком. А также большую часть веса навалившегося на него Скрипача.
Инга не ныла и по-женски за печень не хваталась. Кросс с нагрузкой держала достойно, только вид имела отсутствующий. Покрутит чуть головой, нащупает взглядом очередную точку в пространстве – и впадает в короткий транс, зависая на секунду, словно перед телевизором.
Шли аккуратно, штурмуя пролеты короткими рывками. Я осторожничал и перестраховывался, замирая на площадках и насилуя молчащую чуйку. По большому счету, врагам не нужно ловить нас по всему району. Если наши портреты срисовали – то хаджиевцам по-любому известна конечная точка маршрута. А засветились мы по полной…
При воспоминании о полном ярости и злости взгляде Зураба в животе противно заныло. Убьет ведь при встрече. Впрочем, я попытаюсь сделать то же самое.
Пролет на свой этаж я изучал особенно долго. Мусор под ногами, царапины на стенах, следы на полу. Затребовав минуту тишины – настороженно крутил головой и даже прижался ухом к бетонной стене. Напоследок, чувствуя себя совсем уж идиотом, принюхался. Ничего…
Никто не сопел, не звякал оружием, не курил. Не пахло оружейной смазкой и горелым порохом. Никто не царапнул стену прикладом ружья и не сплюнул на ступени.
– Идем, чисто вроде… – шепчу вполголоса и первым подаю пример.
Выйдя к лифтам, закрываю дверь на лестницу и как могу – клиню ее ножом. Уродуя кривой клинок «керамбита», безжалостно забиваю его пинками в узкую щель между полом и дверным полотном. Не особо надежно, но без шума уже не открыть.
Около своей квартиры замираю в последний раз. Доносящиеся изнутри звуки поневоле заставляют улыбнуться – геноцид среди хрюш в самом разгаре.
Присаживаюсь на коврик возле порога, нащупываю в нужном месте уголок дверной обивки и резко дергаю его на себя. Хрустит разошедшаяся молния-липучка. Из открывшегося крохотного кармашка аккуратно вытаскиваю герметичный целлофановый пакетик. Внутри – резервная пара ключей, пятитысячная бумажка и сим‑карта с сотней рублей на балансе.
Такая вот микронычка, перекрывающая пару процентов жизненных фейлов. Вроде бы и мелочь, но кто сказал, что этот тайник единственный? Мне бы только до дачи нашей добраться – а там хоть в партизаны уходи. В тамошних лесах еще наши прадеды революционные «максимы» прикапывали. Ну а мы с батей – достойные продолжатели рода. Грядки поливаем исключительно машинным маслом.
Подмигиваю ошалевшим камрадам и отпираю дверь. Нижний замок мягко шелестит смазанной сталью. А вот верхний можно было и не крутить – его просто не удосужились закрыть.
Непонимающе качаю головой – ну вот как их учить? Ремнем? Так ведь жалко…
Стоит мне переступить порог родного дома, как весь философский настрой смывает в одно мгновение. У порога стоят чьи-то грязные говнодавы сорокового размера, а на вешалке висит широкий кожаный пояс с углепластиковой кобурой. Торчащий в ней пистолет я узнаю из тысячи – классический «ПММ», точно такой же мы затрофеили у хаджиевцев.
Что пугает не меньше – так это следы недавней драки. Неаккуратно затертые следы крови. Отсутствие вазочки для мелочи и поблескивающие стеклом осколки, небрежно сметенные в угол и формально прикрытые веником. Пара курток с сорванными петельками свернуты в комок и брошены тут же, на тумбочку.
Вытянутой рукой с открытой ладонью я стопорю напирающих из-за спины ребят. Затем резко смыкаю пальцы – тишина в эфире!
За чужим оружием не тянусь – мало ли какие к нему сюрпризы прикручены?
Прижимаю «Ксюху» к плечу и мысленно молюсь всем богам одновременно! Только бы малышню никто не тронул! И Ратника…
Боги молчат, и тогда я с яростью взываю к поселившемуся в моей голове Дьяволу. Как ни странно, тот отзывается.
Сытая и ленивая тварь настороженно хм… принюхивается? приоткрывает глаза? щупает пространство? Короче, не знаю я, что она делает, но после секундного контроля окружающего пространства меня окатывает волной раздражения и презрения:
– ТРУСЛИВЫЙ
Конец ознакомительного отрывка