— Из Песни о Габриэли! Значит, это наш великий король Эу, королева — прекрасная Габриэль из Линьи, и три их сына!

— Всё правильно, сынок!

Отец понимал, что мальчику помогла красиво прочитать надпись вовремя всплывшая в памяти песня. Но всё равно он невольно гордился сыном.

— Отец, как хорошо сделана городская стена! Так много картин и надписей.

— Сынок, в Линье каждая знатная и богатая семья держит кусок городской стены. Это лицо семьи, вот она и заботится.

— Отец, давай объедем стену и всю её посмотрим.

— Сынок, ты ещё успеешь посмотреть её всю.

Тор не заметил, что отец сказал "ты", а не "мы".

В этот день отец подыскал приличную таверну, где можно было остановиться всем, затем прогулялся по базару, зашёл в харчевню и везде говорил, как будто подвыпивши, кто он такой и что приехал к Великому Мастеру Хуру Оллорсу. Так поступить подобало по правилам вежливости. Прежде чем просить о встрече, надо было, чтобы Мастер узнал, кто к нему приехал. На следующий день мастер с сыном поднялись наверх, поклониться в Великом Храме и помолиться за успех своих дел. Когда Тор увидел мраморный дворец и фрески на его стене, он спросил:

— Это дворец королевы?

— Нет, это школа гетер.

— А кто такие гетеры? Я слышал это слово, но не понимаю: вроде они красавицы, а вроде — ведьмы…

— Гетеры — самые страшные из женщин. Они бесовски красивы. Взглядами, ароматами благовоний, сладкими речами и движениями тела они способны почти любого мужчину скрутить узлом и заставить себе пятки лизать. Ужаснее всего, что, если полноправная гетера захочет обольстить меня, а я вовремя не отвернусь и не ускользну, она имеет право вызвать на поединок любви. Если откажусь, вся семья будет опозорена. А если соглашусь, я на неделю поступаю в её распоряжение. За семь ночей она может сломить волю и превратить сильного мужа в своего позорного раба. Внешне он останется таким же, только душу потеряет. Так что, когда увидишь гетеру, старайся на неё не смотреть и незаметно уйти подальше.

Тору стало плохо. Он представил себя лижущим пятки чужой женщине. Было жутко и противно. К дверям школы двинулась группа из четырёх женщин. Одна из них, постарше, блистала красотой и властностью, за ней шли три писаных красавицы помоложе. Одеты они были неброско, но очень богато. Даже мальчик Тор почувствовал, какая притягательная сила от них исходит. Сын с отцом потихоньку ушли в соседний переулок. Мальчику было страшно: вдруг одна из этих женщин положит глаз на отца и вызовет его?

— Отец, это были Высокородные?

— Высокородная с тремя ученицами.

— А почему они считаются равными Великим Мастерам?

— Они очень долго учатся, много знают и умеют. И поэтому становятся ещё завлекательнее и опаснее.

— Даже короли женятся на гетерах, я слышал.

— Даже Императоры. Но их с детства учат противостоять очарованию этих красавиц.

* * *

На третий день Сур послал к Оллорсу слугу с просьбой назначить день встречи, получил ожидаемый ответ, что может заходить в любое время, и сразу же явился с визитом.

Мастер Хур был готов: не каждый день посещает глава ремесленников другого города. Оллорс пригладил короткую чёрную бороду, оправил рабочую одежду (на вид из холста, но на самом деле из дорогого льняного полотна) и вышел к гостю.

— Приветствую тебя, почтеннейший Мастер Хур! — начал нотранец, одетый в гиматий из тонкого шёлка, сапоги из оленьей шкуры, с чароитовой серьгой в ухе. — Рад поклониться тебе в твоей мастерской.

— Привет и тебе, уважаемый глава оружейников славного города Нотрана! Чем я могу служить моим товарищам по молоту и наковальне? — ответил Хур.

— Не по делам цеха я прибыл. У меня личное дело к тебе, Великий Мастер.

— Излагай. Я всегда готов поделиться секретами с уважаемым товарищем, — как полагалось по ритуалу, согласился Хур.

— Тор мой второй сын. Но я за шалости понизил его до третьего. Он всё время лезет в кузницу, интересуется, как, что, и, главное, зачем я делаю. Я хотел бы отдать его тебе в ученики. Может быть, он превзойдёт в мастерстве меня.

Хур посмотрел на черноволосого кареглазого мальчика в тунике и сандалиях, не выглядевшего особо сильным, отметил его живые глаза, с пытливым любопытством смотревшие на приборы в этой первоклассной мастерской. У Великого Мастера были не просто наковальни, горны и слесарные верстаки. Стояли и алхимические тигли для нагрева при постоянной температуре, и перегонные устройства, и гальваническая батарея с сосудом для гальванопластики. На полках лежали диковинные инструменты. Знакомы были только кристалл исландского шпата и батарея, которой отец раньше пользовался у соседа-ювелира, а недавно наконец-то поставил свою.

— Редко я беру учеников…

— Но, Великий Мастер, страшнейший