РуЛиб - онлайн библиотека > Коуэлл Крессида > Героическая фантастика > Как украсть Драконий меч > страница 2
Читаем онлайн «Как украсть Драконий меч» 2 cтраница
тебе служит гамак, подвешенный посреди Трудного Пути
на вершину Сердитой горы. Точнее, до вершины
оставалась еще четверть пути.
Трудный Путь на Сердитую гору пролегал по
высоченному утесу. Подъем на него занимал два
дня с ночевкой. Приходилось вбивать пару крючьев в отвесную стену и всю ночь беспокойно ворочаться в гамаке, опасно подвешенном на гладкой
скале.
Неподалеку от хозяина на скальной полочке отдыхал Ветрогон, верховой дракон Иккинга.
Вообще-то, ему полагалось караулить на случай
опасности, однако зима, время драконьей спячки,
15
еще не кончилась, поэтому он и днем-то постоянно клевал носом, а уж ночью дрых без задних ног.
Длинный и нескладный, Ветрогон вытянулся на
карнизе и храпел, словно простуженная корова.
Вот если бы опасность уселась ему на голову —
тогда Ветрогон, наверное, что-то заметил бы.
Беззубик, крошечный и самовлюбленный охотничий дракон Иккинга, принадлежавший к породе
обыкновенных садовых, тоже ничего не заметил.
Он крепко спал у хозяина на груди, наполняя гамак
дымными колечками.
Но Иккинга разбудила именно опасность.
В этом он не сомневался ни секунды. Сердце у него
беспокойно колотилось, сна как не бывало. Мальчик всей кожей чувствовал угрозу.
Со всех сторон.
Честно говоря, здесь, высоко на скальной стене, посреди зимы, когда самые страшные драконы
архипелага пребывают в спячке, бояться было особенно нечего. Ну разве что гамак свалится.
Так почему же у Иккинга так мечется сердце, почему в желудке так муторно, что вот-вот стошнит?
Очень медленно (ему вовсе не хотелось вывалиться) Кровожадный Карасик выглянул за край
гамака.
Подножие горы терялось головокружительно
далеко внизу.
Иккинг сглотнул и решил туда не смотреть.
16
Они забрались очень высоко. Отсюда открывался вид на многие мили во все стороны, словно
смотришь на карту архипелага. На западе мерцало море. На севере темнело зловещее иззубренное
ущелье Торова Грома. Еще дальше в той стороне
высились плавучие айсберги и неровные пики Холодных гор.
А прямо под ним раскинулся незнакомый материковый ландшафт изо льда и снега, оживляемый
лишь подозрительно теплыми булькающими водоемами. Они пускали дымные пузыри, словно храпящие драконы.
Чуть дальше по скале висел залатанный гамак
лучшего друга Иккинга, Рыбьенога.
Рыбьеног тоже храпел,
скорее всего из-за астмы
(бедняга страдал аллергией на собственную драконицу, Жутьздорову, которая
делила с ним гамак). А может, из-за сенной лихорадки
(Рыбьеног был единственным
известным Иккингу человеком,
ухитрившимся заиметь сенную
лихорадку посреди зимы).
А наверху, высоко-высоко наверху, раскинулось ночное небо,
усыпанное алмазными звездами…
17
Небо полнилось
шумами, более зловещими, чем гром, более
странными, чем молния. От тонкого писка
ныли барабанные перепонки. Казалось, неведомые киты перекликаются
в чуждой вселенной.
И там вверху, в небе,
Иккинг различил сгустки
черноты, медленно надвигающиеся из ущелья Торова Грома.
18
Расстояние не позволяло
определить, к какому именно
виду драконов принадлежат
незваные гости, но в их крыльях было нечто кошмарное, и в глубине души он
их узнал.
19
Когда молодой кролик замечает кружащего
в вышине ястреба, он, возможно, видит его в первый раз — но память предков велит ему в панике
поскакать большими прыжками к спасительной
норе. Так и с этими драконами.
Не подумайте, будто Иккинг никогда прежде
драконов не видел. В его мире их было полнымполно, как диких, так и домашних.
Вот только драконы в вышине над горами вели
себя неправильно. Они были из разных видов, а летели вместе, словно охотничья стая. Драконам это
несвойственно. Они не объединяются для охоты,
тем более на людей.
Может, когда-то, давным-давно, такое и случалось. Однако теперь даже самые древние старики
не помнят, чтобы драконы нападали на людей.
Конечно, если человек вдруг попадется на пути
голодного дикого дракона, тот его запросто сожрет.
Но чтобы они нарочно на людей охотились — такого не бывало. Разве что, может, совсем уж в стародавние времена…
От страха у Иккинга как иголками закололо
кожу на голове. Он отчаянно напряг слух, силясь
расслышать, что происходит в темноте. И какимто образом сквозь рев ветра ему удалось уловить
поистине наводящий ужас звук, свирепое шипение
по-драконьи.
20
Никогда еще он не слышал таких зловещих речей, переполненных ледяной ненавистью. Он едва
разбирал слова, но звучали они как заклинание,
жутко и завораживающе:
Все ближе и ближе подлетали драконы, и вот
уже стало понятно, что направляются они прямо
к увешанной гамаками скале.
Иккинг еще сильнее вывернул шею. Метрах
в двадцати над ними виднелись гамаки остальных
юных воинов племен архипелага, подвешенные
на вбитых в скалу крючьях. Иккинг с Рыбьеногом
отстали от них на полчаса. И если им двоим гамаками служили
на вершину Сердитой горы. Точнее, до вершины
оставалась еще четверть пути.
Трудный Путь на Сердитую гору пролегал по
высоченному утесу. Подъем на него занимал два
дня с ночевкой. Приходилось вбивать пару крючьев в отвесную стену и всю ночь беспокойно ворочаться в гамаке, опасно подвешенном на гладкой
скале.
Неподалеку от хозяина на скальной полочке отдыхал Ветрогон, верховой дракон Иккинга.
Вообще-то, ему полагалось караулить на случай
опасности, однако зима, время драконьей спячки,
15
еще не кончилась, поэтому он и днем-то постоянно клевал носом, а уж ночью дрых без задних ног.
Длинный и нескладный, Ветрогон вытянулся на
карнизе и храпел, словно простуженная корова.
Вот если бы опасность уселась ему на голову —
тогда Ветрогон, наверное, что-то заметил бы.
Беззубик, крошечный и самовлюбленный охотничий дракон Иккинга, принадлежавший к породе
обыкновенных садовых, тоже ничего не заметил.
Он крепко спал у хозяина на груди, наполняя гамак
дымными колечками.
Но Иккинга разбудила именно опасность.
В этом он не сомневался ни секунды. Сердце у него
беспокойно колотилось, сна как не бывало. Мальчик всей кожей чувствовал угрозу.
Со всех сторон.
Честно говоря, здесь, высоко на скальной стене, посреди зимы, когда самые страшные драконы
архипелага пребывают в спячке, бояться было особенно нечего. Ну разве что гамак свалится.
Так почему же у Иккинга так мечется сердце, почему в желудке так муторно, что вот-вот стошнит?
Очень медленно (ему вовсе не хотелось вывалиться) Кровожадный Карасик выглянул за край
гамака.
Подножие горы терялось головокружительно
далеко внизу.
Иккинг сглотнул и решил туда не смотреть.
16
Они забрались очень высоко. Отсюда открывался вид на многие мили во все стороны, словно
смотришь на карту архипелага. На западе мерцало море. На севере темнело зловещее иззубренное
ущелье Торова Грома. Еще дальше в той стороне
высились плавучие айсберги и неровные пики Холодных гор.
А прямо под ним раскинулся незнакомый материковый ландшафт изо льда и снега, оживляемый
лишь подозрительно теплыми булькающими водоемами. Они пускали дымные пузыри, словно храпящие драконы.
Чуть дальше по скале висел залатанный гамак
лучшего друга Иккинга, Рыбьенога.
Рыбьеног тоже храпел,
скорее всего из-за астмы
(бедняга страдал аллергией на собственную драконицу, Жутьздорову, которая
делила с ним гамак). А может, из-за сенной лихорадки
(Рыбьеног был единственным
известным Иккингу человеком,
ухитрившимся заиметь сенную
лихорадку посреди зимы).
А наверху, высоко-высоко наверху, раскинулось ночное небо,
усыпанное алмазными звездами…
17
Небо полнилось
шумами, более зловещими, чем гром, более
странными, чем молния. От тонкого писка
ныли барабанные перепонки. Казалось, неведомые киты перекликаются
в чуждой вселенной.
И там вверху, в небе,
Иккинг различил сгустки
черноты, медленно надвигающиеся из ущелья Торова Грома.
18
Расстояние не позволяло
определить, к какому именно
виду драконов принадлежат
незваные гости, но в их крыльях было нечто кошмарное, и в глубине души он
их узнал.
19
Когда молодой кролик замечает кружащего
в вышине ястреба, он, возможно, видит его в первый раз — но память предков велит ему в панике
поскакать большими прыжками к спасительной
норе. Так и с этими драконами.
Не подумайте, будто Иккинг никогда прежде
драконов не видел. В его мире их было полнымполно, как диких, так и домашних.
Вот только драконы в вышине над горами вели
себя неправильно. Они были из разных видов, а летели вместе, словно охотничья стая. Драконам это
несвойственно. Они не объединяются для охоты,
тем более на людей.
Может, когда-то, давным-давно, такое и случалось. Однако теперь даже самые древние старики
не помнят, чтобы драконы нападали на людей.
Конечно, если человек вдруг попадется на пути
голодного дикого дракона, тот его запросто сожрет.
Но чтобы они нарочно на людей охотились — такого не бывало. Разве что, может, совсем уж в стародавние времена…
От страха у Иккинга как иголками закололо
кожу на голове. Он отчаянно напряг слух, силясь
расслышать, что происходит в темноте. И какимто образом сквозь рев ветра ему удалось уловить
поистине наводящий ужас звук, свирепое шипение
по-драконьи.
20
Никогда еще он не слышал таких зловещих речей, переполненных ледяной ненавистью. Он едва
разбирал слова, но звучали они как заклинание,
жутко и завораживающе:
Все ближе и ближе подлетали драконы, и вот
уже стало понятно, что направляются они прямо
к увешанной гамаками скале.
Иккинг еще сильнее вывернул шею. Метрах
в двадцати над ними виднелись гамаки остальных
юных воинов племен архипелага, подвешенные
на вбитых в скалу крючьях. Иккинг с Рыбьеногом
отстали от них на полчаса. И если им двоим гамаками служили