Читаем онлайн «Отцовский меч» 2 cтраница
- 1234 . . . последняя (7) »
разбойникам и убийцам. Не позволялось это только обвиненным в колдовстве, тех выводили на казнь с заклеенными пчелиным воском ртами. Впрочем, их чаще всего казнили иначе – сжигали на кострах. Если были сомнения, то подвергали испытанию водой, бросая в Десну, предварительно привязав к ногам мешок с камнями.
Многие осужденные начинали умолять о пощаде, валялись на колени, что практически мгновенно пресекалось палачом. Но я не собирался доставлять своим мучителям такого удовольствия.
– Принесите кружку пива, – слегка охрипшим голосом попросил я. – Грустно помереть трезвым.
Судья посмотрел мне в глаза и понимающе усмехнулся. Пока отправят слугу до харчевни за углом, пока объяснят трактирщику про последнюю волю осужденного, пока принесут кувшин, пройдет не меньше пяти минут. Видимо, слуга закона решил, что я пытаюсь таким образом продлить свою жизнь.
– Мы услышали твою волю, – он кивнул кому-то из прислужников.
Толпа зароптала. Они уже ждали, что вот-вот произойдет сокровенное, вот-вот осужденный лишится жизни. И то, что казнь отодвигалась, им совсем не понравилось.
Впрочем, делать им все равно было нечего, оставалось только ждать.
Я улыбнулся. Хоть в чем-то я сумел им насолить. Не так уж и плохо, верно?
Скоро слуга вернулся с большой глиняной кружкой и передал ее палачу. Естественно, что сам я ее взять не мог. Заплечных дел мастеру пришлось поднести емкость к моим губам, только я не понимал, зачем он при этом разжал мне челюсти второй рукой, будто меня надо было поить насильно, а не я сам попросил пива.
Хмельной напиток оказался горьким и теплым, выдохшимся, почти без пены. Похоже, что скряга-трактирщик налил его с самого дна почти пустого бочонка. Ну да, смертнику ведь и такое сгодится.
Тем не менее, я выхлебал поднесенную кружку до дна, хоть не меньше половины и пролилось по моему лицу и шее, испачкав робу. Палач передал емкость слуге, понимающе кивнул мне, схватился за кожаный шнурок на шее и резким движением сорвал деревянный нательный крест. Аккуратно, будто извиняясь, сложил и сунул в единственный нагрудный карман на моем одеянии.
Какая разница, все равно хоронить меня собирались на холме за городом, рядом с другими осужденными преступникам. Да и христианство тут было не в чести. Хоть моих братьев по вере и не преследовали в открытую, но сильно недолюбливали.
Он обошел меня, и уже через мгновение на мои плечи легка крепкая конопляная веревка. Здравствуй, подруга. Скольких ты уже лишила жизни? Вот пришел и мой черед.
Если веревка рвалась, то осужденного отпускали. Тоже проверка своего рода. Только вот случалось это один раз на тысячу, и дело было вовсе не во вмешательстве местного божка, а в обычной нерадивости палача, забывшего сменить перетершееся орудие казни.
Петля затянулась, плотно обхватив мою шею.
– Отче наш, сущий на небесах, – заговорил я.
Сапоги палача глухо бухали по доскам помоста. Здесь рычагам и люкам предпочитали хитрую систему из блоков. Палач крутил колесо, медленно подтягивая веревку вверх. Наверное, это больно.
– Да святится имя Твое, – продолжал я. – Да приидет царствие Твое.
Меня потянуло вверх. Медленно, почти нежно. Касания веревки напоминали об объятиях матери.
– Да будет воля Твоя и на земле, как на небе.
Конструкция скрипела под моим весом, но я все еще мог стоять, правда, лишь опершись носками.
– Хлеб наш насущный дай нам на сей день, – прохрипел я. – И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.
Меня подтянуло еще выше, ноги оторвались от помоста.
– И не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого, – уже не проговорил, а пробулькал я, пытаясь втянуть в себя воздух. В глазах потемнело.
Аминь.
(обратно)
Брянское княжество. Васильево село. Ранняя осень 54-го года от Последней Войны. – Олежка, – кто-то потряс меня за плечо. – Олежка, вставай. Я приоткрыл глаза, и увидел нависшее надо мной бесконечно любящее лицо матери. А это означало, что притворяться спящим больше нет смысла. Мама всегда безошибочно угадывала момент, когда я проснулся, и бесцеремонно гнала меня из постели. Особенно, когда ей действительно было что-то нужно. Да, даже, если она просто решила, что я слишком залежался, и мне следует заняться чем-нибудь полезным. – Но мама, мы же всю ночь травы собирали, – пробормотал я, пытаясь имитировать сонный голос. – Да, но я-то уже несколько часов как встала, – возразила мать. – Вставай, надо воды в баню натаскать, а потом мне твоя помощь понадобится. Пришлось подниматься. Я уселся на набитой соломой подстилке и принялся сворачивать одеяло. С детства меня приучали, что вокруг должен быть порядок, тогда он же будет и в голове, и все дела пойдут на лад. Впрочем, не сказать, что это правило работало всегда. – Умывайся и одевайся, – мама задержалась в дверях. – Завтрак на столе, потом пойдешь за водой, котел почти пустой. Сам ведь знаешь… – В чистом теле чистый дух, – ответил я, отложив в сторону свернутое покрывало. Мать
Глава 1
Брянское княжество. Васильево село. Ранняя осень 54-го года от Последней Войны. – Олежка, – кто-то потряс меня за плечо. – Олежка, вставай. Я приоткрыл глаза, и увидел нависшее надо мной бесконечно любящее лицо матери. А это означало, что притворяться спящим больше нет смысла. Мама всегда безошибочно угадывала момент, когда я проснулся, и бесцеремонно гнала меня из постели. Особенно, когда ей действительно было что-то нужно. Да, даже, если она просто решила, что я слишком залежался, и мне следует заняться чем-нибудь полезным. – Но мама, мы же всю ночь травы собирали, – пробормотал я, пытаясь имитировать сонный голос. – Да, но я-то уже несколько часов как встала, – возразила мать. – Вставай, надо воды в баню натаскать, а потом мне твоя помощь понадобится. Пришлось подниматься. Я уселся на набитой соломой подстилке и принялся сворачивать одеяло. С детства меня приучали, что вокруг должен быть порядок, тогда он же будет и в голове, и все дела пойдут на лад. Впрочем, не сказать, что это правило работало всегда. – Умывайся и одевайся, – мама задержалась в дверях. – Завтрак на столе, потом пойдешь за водой, котел почти пустой. Сам ведь знаешь… – В чистом теле чистый дух, – ответил я, отложив в сторону свернутое покрывало. Мать
- 1234 . . . последняя (7) »