Читаем онлайн «Живой Журнал. Публикации 2014, июль-декабрь» 2 cтраница

вкус в двадцатые, а потом, став Героями Социалистического труда писали темно и вяло. Но тут, в этом коротком отрывке, видно, как средствами литературы можно написать короткое русское слово где угодно, в сущности не нарушая общих правил.

Вот про что я вспомнил, читая, как множество людей обсуждает их трёхдневную жизнь в лексическом ограничении.

Извините, если кого обидел.

04 июля 2014

История про то, что два раза не вставать (2014-07-05)

Извините, если кого обидел.

05 июля 2014

История про то, что два раза не вставать (2014-07-06)

Извините, если кого обидел.

06 июля 2014

История про то, что два раза не вставать (2014-07-06)

А в Попелюхе, это под Трактиром, еще красивее вышло. Поперли мы туда с подпоручиком Красиным сани взять, везти помороженных. Деревушка словно вымерла, — ни одной души.

Смотрим, наконец, ползёт какой-то дед в тулупе, с клюкой. Вообрази, — глянул на нас и обрадовался. Я уж тут сразу почувствовал недоброе. Что такое, думаю? Чего этот богоносный хрен возликовал: "Хлопчики… хлопчики…" Говорю ему таким сдобным голоском: "Здорово, дид. Давай скорее сани". А он отвечает: "Нема. Офицерня уси сани угнала на Пост". Я тут мигнул Красину и спрашиваю: "Офицерня? тэк-с. А дэж вси ваши хлопци?" А дед и ляпни: "Уси побиглы до Петлюры". А? Как тебе нравится? Он-то сослепу не разглядел, что у нас погоны под башлыками, и за петлюровцев нас принял. Ну, тут, понимаешь, я не вытерпел… Мороз… Остервенился… Взял деда этого за манишку, так что из него чуть душа не выскочила, и кричу: "Побиглы до Петлюры? А вот я тебя сейчас пристрелю, так ты узнаешь, как до Петлюры бегают! Ты у меня сбегаешь в царство небесное, стерва!" Ну тут, понятное дело, святой землепашец, сеятель и хранитель, прозрел в два счёта. Конечно, в ноги и орёт: "Ой, ваше высокоблагородие, извините меня, старика, це я сдуру, сослепу, дам коней, зараз дам, тильки не вбивайте!".

И лошади нашлись и розвальни.

Извините, если кого обидел.

06 июля 2014

История про то, что два раза не вставать (2014-07-06)

Сегодня — день накануне Ивана Купалы, потом будет ночь накануне Ивана Купалы, а потом будет сам Иван — седьмого числа.

И это был мне повод задуматься о том как Маммона бьётся с другими божествами.

Ну ясно, что в России другой календарь, и дата Купалы уехала от летнего солнцестояния на две недели. (Это, кстати, самый наглядный пример).

Но Купала — один из самых востребованных мистических праздников.

Обывателю хочется мистики, и он её получает, причём языческая мистика пользуется, разумеется, большим спросом, чем христианская. К тому же в Купале много сексуального, а обывателю это всегда интереснее прочего: "Покажите нам красивых живчиков на фоне красивых ландшафтов, и вообще буржуазное разложение", как говорила Мезальянсова.

И вот я получил некоторое количество спама с приглашением на какие-то мероприятия, к примеру, в Коломенском.

И тут как раз то, что должно радовать материалиста-политэконома: понятно, что в рабочий день коммерческое мероприятие не устроишь. Настоящее мистическое — да, немного людей, балахоны, тайное место.

Ивана Купалу празднуют в общевыходные дни, на два дня раньше.

Ну там сахарная вата в Коломенском и в Строгино, коробейники всякие.

Какие в понедельник коробейники?

Какая ночь накануне рабочей недели?

На месте волхвов и друидов я бы дал бой Маммоне, а потом решил — может, это их такой тайный план. Перегруппировки, сохранение ресурсов.

Извините, если кого обидел.

06 июля 2014

Слово о том, что кролики не всегда то, чем они кажутся (2014-07-06)

Вагоны были совершенно обычные, но только очень старые и скрипучие. В углу у двери обнаружилась куча берёзовых веников. Синдерюшкин нагнулся к этой куче и сказал ласково:

— Здравствуйте, дедушка! С почином вас!

Из кучи высунулась борода, и тоненький голосок ответил:

— Ну а как же-с! На Аграфёну Купальницу-с! А ранее — никак не можно-с….

Я представил себе мир вагонных существ, существ, живущих наподобие домовых в идущих и стоящих поездах, но рассказывать ничего никому не стал — тем более Гольденмауэр сам начал говорить.

— Всё-таки, Ваня, — сказал он, обращаясь к Синдерюшкину — всё-таки не понимаю я твоего чувства к кроликам. Я кроликов боюсь. Они загадочные и непонятные. Вот гляди — сейчас всё смешалось: ирландский католик совсем не то что бразильский, а американский — не то что немецкий. Не говоря уже о протестантах.