Читаем онлайн «Волчья тропа» 2 cтраница

А Нариман даже свой отряд в шесть сотен бойцов, с которым он пешком прошел почти весь Ирак и большую часть Сирии и где он каждого знал не просто по имени, но еще и по характеру, считал маленьким и мысленно готовил себя к командованию большим по силам подразделением, способным воевать и жить в более сложных условиях, чем те, что сложились в Сирии. Более того, эмир Нариман мечтал возглавить войну своего народа с московскими правителями. Хотя и в самой Сирии жизнь была отнюдь не сахаром посыпана. Никогда нельзя понять заранее, с какой стороны можно и следует ждать неприятностей. Были откровенные враги: сирийцы из правительственной армии, преданные президенту Асаду, и русские. Американцы с турками и лучшие американские друзья – курды – вели себя непонятно и непредсказуемо. Могли поддержать, а могли сами атаковать в самый неподходящий момент. Но особенно много неприятностей постоянно доставляли российские самолеты. Бомбили часто, и бомбы, как и ракеты, попадали точно. Словно люди руками управляли ими, а не инфракрасные самонаводящиеся головки.

– Эй, там, впереди! – крикнул вперед Ваха Чохкиев, единственный чеченец среди шестнадцати бойцов – эмир не слишком любил чеченцев, но Чохкиева, как опытного моджахеда и отличного снайпера, в свой передовой отряд все же взял. – Под ноги лучше смотрите. Под листвой легко мину не заметить…

Ваха шел перед эмиром рядом с Абубакиром, положив на плечо свою снайперскую винтовку «ТКБ-0145К» с оптическим прицелом, который Ваха не любил каждый раз снимать, убирать в чехол, а потом опять ставить на место. Он, когда находился поблизости от эмира, любил громко давать указания моджахедам. И со стороны трудно было угадать, от себя говорит Ваха или громко повторяет команды эмира, который вообще не говорил громко. Но задумывались об этом моджахеды только после того, как команду выполняли. И Вахе казалось, что к его мнению прислушиваются. Так, ему думалось, он приучает других слушаться именно его.

– Здесь, пожалуй, мин и не должно быть, – по привычке тихо сказал эмир Нариман. – Их русские рядом с большим селом ставить не будут. Село-то мирное, да и время сейчас в Дагестане мирное.

– А им плевать, мирное оно или нет, – с неопределенной и непонятной злостью отозвался Ваха. – Взорвутся дети и женщины или нет. Лишь бы взорвались. И они за это себе плюсик поставят. Мы для них не люди. А все потому, что мы своему богу молимся, а они своему, если вообще молятся…

– Что-то я тебя, Ваха, ни разу в мечети не видел… – вполголоса заметил Абдул-Меджид, самый пожилой моджахед в отряде эмира Наримана и его односельчанин, который узнал, что за время его отсутствия дома у него родились два внука, и торопился их обнять и с ними познакомиться, пока их спать не уложили. Хотя, скорее всего, уже уложили или, по крайней мере, к моменту прибытия группы в село должны будут уложить. Но тогда дед хотя бы посмотрит на спящих мальчиков. – Кстати, а у тебя разве дети или жена взорвались? Насколько я помню, твои дети в Норвегии учатся.

С Вахой у старого односельчанина эмира (впрочем, как и со многими) отношения не сложились. Постоянно пытаются друг друга уколоть. Но обычно Нариман на это внимания особого не обращал, он хорошо знал, что если собираются вместе несколько дагестанцев, там обязательно будет скрытая борьба за власть, если в группе еще нет явного лидера. А уж если рядом окажутся дагестанец и чеченец, то эта борьба станет явной. Но эмир считал, что это не та борьба за власть, а борьба за место рядом с командиром. Отсюда и громкие команды Вахи Чохкиева, и ехидная реакция на них Абдул-Меджида.

Эмир Нариман рассчитывал, что в родных краях в военной обстановке чувствовать себя он будет лучше, увереннее, чем чувствовал в последнее время. Он и местность здесь знал, и людей, и его самого знали – не должны были так быстро забыть некогда лучшего в районе пехлевана^[7], как и бывшего его тренера и наставника Абдул-Меджида, который в свое время тоже был известным борцом и даже когда-то входил в сборную СССР, становился чемпионом СССР по вольной борьбе, выигрывал первенство Украины по джиу-джитсу, а потом стал заслуженным тренером сначала Советского Союза, а потом и России и воспитал несколько чемпионов мира по разным видам борьбы. И эмир рассчитывал, что его самого тоже, как и прежде, уважали, рассказывали про него сказки и легенды. И на местных мирных жителей эмир рассчитывал как на самого себя. Считал, что его никто не захочет подводить. И противник здесь только один – Российская армия. Справиться с солдатами, по мнению Наримана, было гораздо проще, чем с кем-либо еще. Если в Сирии Российская армия представлена в основном спецназом и летчиками, а воевать отлично умеют и те, и другие – обучены хорошо, да и опыт имеют немалый, – то здесь воевать отряду Наримана Бацаева придется нечасто, но с простыми, необстрелянными солдатами, не имеющими за своими плечами ничего – ни тяжелых боев, ни безвыходных положений. Кто же будет ради такого небольшого