Кларк Эштон Смит
Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры
Бессмертные с Меркурия
I
Очнувшись, Клифф Говард сразу же ощутил почти невыносимый жар. Этот жар, словно исходивший из распахнутой печной дверцы, накатывал со всех сторон и тяжелым расплавленным металлом лился на лицо, руки, ноги и туловище. Еще не успев открыть глаза, Говард почувствовал, как по закрытым векам, окрашивая их в огненно-красный, лупит яростный свет. От этого свечения болели глазные яблоки, под всепоглощающим раскаленным потоком сжималась каждая клеточка тела, а в голове что-то тупо пульсировало – может, из-за жары, а может, его кто-то ударил по голове.
Очень смутно Говард начал припоминать, что участвовал в какой-то экспедиции… где-то… Но все усилия сосредоточиться тут же пришлось бросить из-за нового необъяснимого ощущения. Он почувствовал, как то, на чем он лежит, быстро, покачиваясь и подскакивая, движется против ветра, который опаляет лицо своим адским дыханием.
Говард открыл глаза и едва не ослеп: прямо над ним раскинулось белесое небо, а по бокам в это небо призрачными джиннами уплывали столпы пара. Где-то за пределами поля зрения светилось что-то огромное и палящее, и поворачивать туда голову было страшно. Внезапно он осознал, что это такое и что происходит. Память окатила его потоком образов, а вместе с памятью пришли тревога и растерянность.
Говард вспомнил, как в одиночестве отправился на прогулку в необычайные низкорослые джунгли в терминаторе Меркурия – эта сумеречная зона, узенькая полоска с теплым и влажным климатом, располагалась между раскаленными пустынями, вечно изнывающими под лучами огромного солнца, и теневой стороной планеты, где громоздились друг на друга горы ледников.
Он не успел далеко отойти от космического корабля – одолел милю, не больше, в сторону пылающего на горизонте отсвета (само солнце оставалось полностью скрытым из-за либрации планеты). Джонсон, руководитель этой первой научной экспедиции на Меркурий, предупреждал, что не следует бродить вот так вот в одиночестве, но Говарду, ученому-ботанику, очень уж не терпелось исследовать неведомый мир, в котором они пробыли уже около недели по земному времени.
К изумлению путешественников, на Меркурии обнаружился небольшой слой разреженной, но вполне пригодной для дыхания атмосферы, которая подпитывалась влагой от испаряющихся льдов, ведь размер сумеречной зоны постоянно менялся, и по направлению к солнечной стороне все время дули сильные ветра; астронавты могли обойтись снаружи и без скафандров. Говард не ждал подвоха, поскольку робкие, похожие, скорее, на зверей местные жители не выказывали никаких признаков враждебности – при приближении человека они тут же пускались наутек. Остальные виды, насколько можно было судить, принадлежали к низшим формам жизни, часто полурастительным, а ядовитых и хищных особей исследователи с легкостью обходили стороной.
Даже огромные уродливые рептилии, похожие на саламандр, которые, по всей видимости, спокойно забредали из сумеречной зоны в раскаленные пустыни, купающиеся в лучах вечного солнца, ни на кого не спешили нападать.
Говард как раз исследовал странное растение, похожее на большой трюфель, которое обнаружил на полянке среди бледных, увешанных стручками кустарников, низко пригибающихся к земле из-за ветра. Когда ботаник дотронулся до него, оно, продемонстрировав некоторое оживление, попыталось зарыться в болотистую почву. Ботаник тыкал в него засохшей губчатой ветвью, отломанной от куста, размышляя, к какому классу отнести этот вид, а подняв голову, увидел, что вокруг стоят дикари-меркуриане. Они бесшумно подобрались к нему из грибовидных зарослей, но поначалу ученый не испугался: он решил, что туземцы просто преодолели робость и проявляют таким образом свое варварское любопытство.
То были скрюченные низкорослые существа, которые в основном ходили на двух ногах, но, перепугавшись, улепетывали прочь на четвереньках. Земляне окрестили их длукусами – именно такие кудахчущие звуки дикари часто издавали. На коже у длукусов росла чешуя, как у ящериц, а выпученные глазки покрывало что-то вроде тонкой пленки. На внутренних планетах едва ли сыщешь других столь же отталкивающих и мерзких созданий. Но когда туземцы сомкнулись кольцом вокруг Говарда, пригнувшись и беспрестанно кудахча, он решил, что они пытаются таким образом общаться, и не вытащил свой тонанитный пистолет. В руках у них были грубые обломки какого-то черного минерала, и эти перепончатые руки тянулись к Говарду, но тот решил, что они хотят подарить ему камни в знак мирных намерений.
Выражение на уродливых лицах невозможно было понять, и дикари успели подобраться очень близко, прежде чем он наконец заподозрил неладное. Без предупреждения, совершенно спокойно и очень слаженно они накинулись на ученого, орудуя своими камнями. Говард отбивался как мог, но его ударили сзади по голове, и он рухнул в