Читаем онлайн «Истина и интерпретация» 2 cтраница

введении до­
полнительных данных может повлиять на интерпретацию
каждого предложения и сопутствующих ему установок. Лишь
изучая cm/J"jкmypy нашего припятня определенных предложе­
ний, мы можем оnределить, что они означают и какие убеж­
дения выражают.
Эмпирические свидетельства без помощи теории никак не
помогут нам различить вклады убеждения и значения в линг­
вистическое поведение. Поэтому требуется метод разделе­
ния этих вкладов до степени, достаточной для коммуника­
ции. В данных статьях способы достижения этой цели опи­
саны и подкреплены доказательствами. Но все они, так или
иначе, опираются на Принцип Доверия
(Principle of Cha-
rity)4.
Само это выражение и основная идея почерпнуты из ра­
боты Нила Уилсона . Куайн гово­
рит об этом следующим образом: « ••• Утверждения, изначаль­
но представляющиеся поразительно ложными, следует, ве­
роятно, рассматривать как содержащие скрытые языковые
различия>>\ Куайн применяет этот принцип прежде всего к
интерпретации логических констант.
Поскольку я считаю, что не могу использовать понятие
стимульного значения Куайна как основание для интерпре­
тации некоторых предложений, я применяю Принцип До-
18
ВВЕДЕНИЕ
верия более широко, а именно во всех случаях. Применен­
ный таким образом, он рекомендует нам, в наиболее общем
смысле, предпочитать те теории интерпретации, которые
минимизируют разногласия. Стремясь подчеркнугь неизбеж­
ность обращения к доверию, я склонялся к тому, чтобы рас­
сматривать этот вопрос именно так. Но минимизация раз­
ногласий, или максимизация согласия, является смутным
идеалом. Цель интерпретации
-
не согласие, а понимание.
Я всегда настаивал на том, что понимание может быть дос­
тигнуто только при помощи такой интерпретации, которая
способствует достижению согласия правильного вида. «Пра­
вильный вид», однако, не легче определить, чем сказать, что
именно составляет достаточное основание для поддержки
некоторого отдельного убеждения.
Отдаленные подходы к Принципу Доверия начинают по­
являться в статьях 10 и 11. Однако там они представляют
собой лишь намеки, в моей нынешней работе я пытаюсь раз­
вить эту тему более подробно.
В статъе
ro,
«Мнения и основания значения», отстаивает­
ся симметрия мнения и значения в исследовании вербально­
го поведения. В одном важном отношении эта статья идет
еще дальше. В нем развивается удивительная параллель меж­
ду теориями выбора, основанными на теореме Бейеса, и те­
ориями значения, и приводятся основания, в силу которых
эти две теории должны рассматриваться как взаимозависи­
мые. Идеи, эскизно обозначенные здесь, могуг привести к
объединенной теории речи и действия; они были развиты в
моих Карусовекох лекциях6 и будут изданы в ближайшее вре­
мя'.
Первые две статьи о радикальной интерпретации подчер­
кивают тот факт, что понимание слов носителя языка тре­
бует обширных знаний о его убеждениях. В статъе
r r,
«Мыш­
ление и речь», они рассматриваются как зависящие друг от
друга, из чего следует вывод (хотя и умозрительный) о том,
что лишь существо, обладающее языком, может считаться
имеющим полноценную систему пропозициональных уста­
новок.
ВВЕДЕНИЕ
В статъе I 2, «Ответ Фостеру», как отмечено выше, призна­
ется, что если мы хотим, чтобы теория истины помогала при
переводе, то она должна быть не просто истинной: ее акси­
омы и теоремы должны быть законами природы. Если пере­
водчик знаком с такой теорией, то он может использовать
ее для того, чтобы понять говорящего
-
но только если он
знает, что утверждения теории являются номическими.
Следующие четыре статьи могут быть описаны как фило­
софские следствия предлагаемого здесь подхода к истине и
интерпретации.
Теория истины может называться корреспондентной в
непритязательном смысле статьи
3,
но такая трактовка не
поощряет мысль, согласно которой мы понимаем то, каким
образом можно было бы сравнить сами предложения с тем,
о чем они повествуют, так как теория не предоставляет нам
никаких объектов, с которыми можно сравнить предложе­
ния. Сходным образом, в статъе
IJ,
«Об идее концептуаль­
ной схемы», ставится под вопрос ясность требований, соглас­
но которым различные языки или концептуальные схемы
«делят на части» действительность или «обращаются» с ней
во многом различающимися между собой способами. Наш
общий метод интерпретации предупреждает возможность
обнаружения того, что другие люди обладают иными интел­
лектуальными средствами, чем мы. Но, что более важно,
здесь утверждается, что если мы отклоняем идею о неинтер­
претируемом источнике эмпирических свидетельств, то мы
избежим дуализма схемы и содержания. Без