Читаем онлайн «Дикарь и лебедь»

Элла Филдс Дикарь и лебедь

Ella Fields

The Savage and The Swan

Published by arrangement with Bookcase Literary Agency and Andrew Nurnberg Literary Agency

* * *

Тем, чья любовь так неистова, что способна возвращать веру и прожигать доспехи насквозь.

1

Я была уже на пороге родительской комнаты – хотела пожелать им спокойной ночи, – но ладонь сама соскользнула с ручки двери, когда я услышала голоса.

– Человечий принц? – воскликнула мать. – Отдать нашу дочь ему – им! – это не только предательство по отношению к ней самой, но и надругательство над всем, чего мы добились, покуда терпели их присутствие в наших землях.

– Ты думаешь, я сам этого не понимаю? – загремел отец. Я замерла в ожидании и, услышав следующие его слова, поникла: – У нас нет выбора, Никайя, – отец заговорил тише. – Либо так, либо ждать, пока случится то, что предрекли звезды, и мы оба знаем, что он сделает с ней, со всеми нами, представься ему такая возможность.

Мать ничего на это не ответила, и я представила, как тревога омрачает ее безмятежный лик, как беспокойные мысли стирают румянец с ее щек.

– Я лишь знаю, что там ее примут, и, даже если принц не приглянется ей или она – ему, наша дочь будет в безопасности.

– В безопасности? – Мать невесело усмехнулась и процедила непривычно ледяным голосом: – Возможно, они боятся нас и готовы нам подыграть, но не заблуждайся, Алтон, они относятся к нам все с тем же презрением. Любезничать с ней не станут.

К глазам подступили слезы, дрожащей рукой я снова потянулась к двери. Но тут отец сказал такое, что я оцепенела:

– Пускай лучше терпит неудобства, чем пытки. Или вообще умрет, как Джоун, не успев произвести наследника. Там Опал будет под защитой, и ей хватит времени успеть продолжить род Грейсвудов.

Услышав это, я развернулась и бросилась вниз по лестнице, пробежала сквозь пустую кухню, распахнула дверь, выскочила наружу и помчалась прочь по садам с тыльной стороны замка. Подол ночной сорочки развевался на усилившемся ветру, под ногами чавкали опавшие плоды, хрустели листья, но я не останавливалась.

Небо темнело, а ноги все несли меня вперед по густой высокой траве. Я словно бежала наперегонки с собственным отчаянно колотившимся сердцем.

Шуршащие травинки, лавандовые поля, звезды над головой, брызги грязи из-под босых ног – лишь они и были свидетелями моего побега.

Я мчалась к укрытию, которое даровала лесная чаща, к рассекавшей ее тропинке, знакомой мне с детства – с тех времен, когда до нападений и кровопролития было еще далеко. Я остановилась, лишь когда достигла низкого устья пещеры.

Я проползла внутрь, а когда туннель расширился и плавно свернул вниз, к обрыву над ущельем, выпрямилась в полный рост. Путь к утесам преграждало мертвое дерево – полое, шириной почти с замковую башню. Я зашагала сквозь пустой ствол вперед – мне не терпелось сойти с сырой земли и вновь ощутить свежий бриз на заплаканном лице, сияние звезд на мокрых щеках.

Поперек нутра дерева была воткнута кряжистая, покрытая мхом ветка. Забравшись на нее грязными ногами, я полезла вверх – к дуплу, что смотрело в небо. Ухватившись за его узловатые края, я подтянулась и села.

Несколько бесценных мгновений я просто вдыхала ночной воздух, ощущая под собой теплую шершавую кору. Ноги свисали над водами, что текли по ущелью. Извилистая река отделяла одну страну от другой, совершая бесчисленное количество поворотов на своем пути к морю.

Отражение луны морщилось и кривилось, звезды подмигивали в ряби кипучего течения. Дерево лежало здесь далеко не всегда, хотя лет ему было гораздо больше, чем мне. Давным-давно земли Нодойи – двух волшебных королевств, Синшелл и Вордана, – соединяли два гигантских моста. Были едины и населявшие их народы.

Да, говорили, что некогда мы были одним народом. Впрочем, что-то подсказывало мне, что это не совсем так – иначе не случилось бы такого раздора. Маленькой трещины оказалось достаточно, чтобы разверзлась бездна. И с течением времени бездна эта только росла и становилась глубже.

Глядя на ущелье, которое ненависть и война сделали только шире, на гниющие обломки затопленных кораблей и древнего моста, я выругалась, утерла нос и велела слезам прекратиться. С юных лет я знала, что замуж меня выдадут против воли – и, вероятно, куда раньше, чем я буду готова, – но не отваживалась представить, что произойдет это именно так.

Что большинство претендентов на мою руку будут мертвы – а единственным уцелевшим окажется человек.

Не то