Читаем онлайн «Собрание сочинений в 8-ми томах. Том 4»

МОСКВА
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1981
В. КАВЕРИН
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИИ
В ВОСЬМИ ТОМАХ
МОСКВА
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1981
В. КАВЕРИН
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИИ
ТОМ ЧЕТВЕРТЫЙ
ОТКРЫТАЯ КНИГА
РОМАН
ЧАСТИ ПЕРВАЯ И ВТОРАЯ
МОСКВА
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1981
P2
K13
Оформление художника
М, ШЛОСБЕРГА
К
70302-239
028 (01)-81
подписное 4702010200
© Оформление. Издательство
«Художественная литература».
1981 г.
ОТКРЫТАЯ КНИГА
РОМАН
ЧАСТИ ПЕРВАЯ И ВТОРАЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЮНОСТЬ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПЕРВЫЕ СТРАНИЦЫ
Таня
Раз-два! Сперва все ножи я воткнула в песок крестнакрест, и получилась прекрасная решетка, совсем как
вокруг губернаторского садика на Расстанной. Потом ста­
ла по очереди вытаскивать их и снова втыкать — так было
веселее работать. В общем., я даже любила чистить ножи,
мне нравилось, когда они начинали блестеть. Вытирать
посуду — это тоже было ничего, если бы Домна Ефимовна
не сердилась, когда нужно было просить у хозяйки чистое
полотенце. Сердилась она на хозяйку, а попадало-то мне!
Мыть тарелки — это было хуже всего, потому что офици­
анты ставили глубокие тарелки на мелкие селедочные, а
селедку у нас жарили на постном масле, и такую посуду
было очень трудно отмыть.
Сильный мороз стоял на дворе, и левая рука так замерз­
ла, что даже хотелось постучать ею, как деревяшкой. Но
все-таки я вычистила ножи, все до единого, только не ста­
ла натирать кирпичом. Трактир Алмазова был в городе, а
мы с мамой жили за рекой, в посаде Замостье, и на том бе­
регу начиналась дорожка, по которой ночами я боялась хо­
дить. Черные тени косо пересекали ее, а над головой гул­
ко стучали сухие, замерзшие ветки. Тихонько, чтобы не
услышала Домна Ефимовна, я поставила под крыльцо
ящик с песком и вернулась на кухню. Лучше было уйти
незаметно, тем более что еще несколько грязных тарелок
стояло на плите — эти были уже не от гостей, должно
быть, сама хозяйка принесла их, пока я чистила ножи на
дворе. Осторожно, чтобы не загреметь, я засунула тарелки
подальше в стол — вымою утром. Но в эту минуту Домра
7
Ефимовна вышла из своей каморки и закричала: «Ты
что же это делаешь, дрянь этакая!» — хотя прекрасно ви­
дела, что я уже помыла лохань. Пришлось засучить рука­
ва и снова приняться за работу.
Теперь я уже не думала о дорожке на том берегу, по­
тому что все равно стемнело, городовые сменились, и газо­
вый фонарь — единственный на всю Застенную — зажегся
подле трактира. Теперь я беспокоилась, как бы мама не
вздумала пойти мне навстречу, а она нездорова и утром,
когда мы пили чай, все охала и жаловалась па сердце. То­
ропливо вымыла, вытерла я хозяйскую посуду, прибрала
кухню и, обвязавшись крест-накрест платком, стала натя­
гивать на себя старенькую жакетку. Но Домна Ефимовна
снова вылезла из каморки — тощая, злющая, в очках, с се­
дой крысиной косичкой.
— А керосин? Забыла?
Батюшки, да что ж это я? Керосин кончается, хозяйка
велела сбегать к Бобриковым, а я забыла! Да не потеря­
ла ли еще пятиалтынный? Нет, цел, слава богу.
— Сейчас сбегаю, Домна Ефимовна.
— Сбегаешь! Небось закрылись уже!
— Не беда, зайду с черного хода.
Вот когда действительно нужно было спешить! А что,
если Бобриковы не отпустят с черного хода? Бутыль стоя­
ла в сенях, я схватила ее, опрометью выбежала на ули­
цу — и в двух шагах от меня промчались покрытые бога­
той медвежьей пблстью широкие сани.
— Дорогу!
Сани круто повернули за угол, но я успела заметить,
что в них сидят какие-то люди в светлых шинелях,— гим­
назисты или офицеры?
Бобриковы отпустили с черного хода, я отдала керосин
Домне Ефимовне, побежала домой и, спускаясь с Ольгинского моста, снова увидела этих людей в светлых шинелях.
Они раздвоились или у меня стало двоиться в глазах, но
за первыми двумя поодаль шли еще двое. Потом они за­
медлили шаги и стали негромко разговаривать; до меня,
к сожалению, не доносилось ни слова. Они стояли и разго­
варивали, как будто был не декабрь месяц, а май, когда
молодежь из окрестных деревень приезжала погулять в
посаде.
Это было действительно странно! Зачем они приехали
сюда так поздно? Зачем свернули с набережной и пошли
через поле? Что собираются делать в двух шагах от коже8
венного завода, у которого теперь, во время войны, всегда
стояла охрана? Почему двое отошли в сторону, а двое за­
курили и, постояв, стали крупно шагать по полю, точно
собрались измерить его шагами? Снег был глубокий, они
проваливались, но все-таки продолжали шагать. Почему
двое оставшихся в стороне сняли шинели? Было очень хо­
лодно, но они как ни в чем не бывало бросили на снег ши­
нели и медленно, как бы нехотя пошли навстречу друг
другу...
Луна была ясная, и, когда они остановились в двадца­
ти шагах друг от друга, я, как на экране, увидела их в
гимназических куртках, с ремнями и светлыми