Читаем онлайн «Путешественник во времени» 2 cтраница

помощь, и меня просят оказать содействие. Конечно, я быстро собралась, и уже через несколько минут мы входили в больницу. Пока мы ехали, яркое и низкое солнце создавало волшебную картинку, я так и не смогла окончательно проснуться, поэтому порою мне кажется (хотя, конечно же, это не так), что всё случившееся просто давний дивный сон.

Интересно, что мы зашли не в новое здание, а в старое, всем нам известный «жёлтый дом». По гулкому коридору меня провели в комнату, где находилось ещё два полицейских, дежурный доктор, сидевшие на стульях, и ещё один человек на кушетке, очень странный. Я быстро поздоровалась с полицейскими и доктором, хотя мой взгляд приковался к «странному». В ответ на моё приветствие он промолчал, и у меня мелькнула догадка, что он и есть тот самый русский, для объяснения с которым меня и попросили о содействии. Он сидел на кушетке, часто дышал, глотал слюну, озирался, смотрел на меня большими глазами. Наверное, можно было дать ему лет тридцать, но коротко остриженные волосы и пробивающаяся щетина сильно искажали понимание, впалые щёки на загорелом морщинистом лице, сам высокий, худой. Он был одет не менее странно: какие-то разорванные зелёные одежды, очень напоминающие форменное обмундирование. Его вполне можно было принять за сотрудника лесничества Вестерботтена, который заблудился в лесу (если такое возможно).

«Итак, что случилось? Чем я могу помочь?» — обратилась я с вопросом к доктору. Он вздохнул, сморщился и рассказал, что пару часов назад в дверь больницы постучал человек, доктор указал на странного. Человек именно постучал, хотя у двери есть звонок. Доктор посчитал, что человеку нужна помощь, однако объясниться никак не мог. Общий вид «странного» говорил, скорее, о сильном психическом расстройстве. Человек был проведён внутрь больницы, однако понять его было совершенно невозможно, кроме одного слова: «русский». Поведение посетителя вызвало опасение у доктора: человек временами вскрикивал, неадекватно реагировал. Поэтому доктор вызвал полицию, а уж те решили пригласить меня, чтобы наконец понять незнакомца.

Я спокойно ответила доктору: «Ага, поняла. Попробуем». Тут же я повернулась к «странному» и спросила его по-русски: «Вы русский?» Он мгновенно вскочил с кушетки, тут же напряжённо вскочили полицейские и доктор. «Да, так, ой-ой-ой!» — запричитал незнакомец и всем телом задвигался. Только тут я заметила, что у него на руках наручники. Я попросила его успокоиться и сесть, указав на кушетку. Мне показалось, что он не сразу понял, что я говорю. И вообще, во время наших диалогов у меня не переставало возникать ощущение, что мои слова доходят до него не сразу, а как будто ему требуется время на осмысление. Да и чего греха таить, его слова тоже доходили до меня с задержкой, порой наступали моменты, когда я могла разобрать его мысль только интуитивно. Размышляя об этом много позднее, я пришла к выводу, что моя речь соответствовала ХХ веку, и его слова, построение предложений, логика высказываний — и много чего ещё не отвечали тенденциям конца двадцатого столетия. Конечно, как филолог я могла бы написать научную статью на эту тему, уверена, эта была бы сенсация в филологическом мире, но… опять же подписка о неразглашении, которая закрыла передо мной такую прекрасную возможность. Впрочем, тебе может быть интересно другое и на этом я попробую сосредоточиться.

Если сказать коротко, то такого изумления, удивления от нашего диалога я не испытывала ни до, ни после него! Да и с чем можно было бы сравнить невероятность, без преувеличения фантастичность, даже невозможность истории, которую поведал мне тот самый человек. Даже теперь, спустя столь продолжительный промежуток времени, я эмоционально возбуждаюсь, вспоминая те моменты! Даже сейчас мне не так просто верно и последовательно рассказать всё, чтобы тебе стало понятно. Так что, извини, если что-то будет выглядеть не очень логичным. Да и вообще, как можно логично поведать о том, что по сути своей является абсолютно нелогичным, противоречащим не только здравому смыслу, но и физическим законам?!

Итак, к нашему диалогу со «странным русским».

Когда он ещё стоял, напряжённо глядя на меня, как на мессию, я представилась и сказала, что переведу всё, что он говорит. Попросила и его представиться, назвать себя, его адрес, как он тут оказался, зачем обратился в больницу.

Вот переложение его слов. Его зовут Степан, и он солдат Двадцать шестого Егерского полка его императорского величества Александра, командир полка — генерал-майор Эриксон Иван Матвеевич. Самому Степану двадцать пять лет. От этих слов у меня в голове возникла чехарда, и я с первых секунд решила, что он настоящий сумасшедший и его правильно поместили в больницу.

Моя мысль не дала мне осознать ещё какие-то факты о подразделении, его командире и прочем, которые он назвал. Русский замолк, я стояла в оцепенении, и меня спросил доктор о переводе. Я не нашлась, что ему ответить, только невнятно крутила головой, переводя взгляд с