Читаем онлайн «Поход семерых» 3 cтраница

как-нибудь его обманет – он тогда ее, он тогда… Эту подлую изменницу…

Но бывало и иначе – Роберт радостно брился в ванной, крича оттуда, что скоро всех ждет большой, очень хороший сюрприз, что у них в доме явно не хватает хозяйки. «Ты так не думаешь, а, братик? Женская рука, тюлевые занавески в кухне и суп вместо пельменей?» И Аллен покладисто соглашался, искренне радуясь за брата, и только маленький темный человечек у него в голове грыз губы от обиды, что кто-то претендует на его, Аллена, собственность, на его личного Роберта, какая-то незнакомая девица, которой нельзя доверять…

Еще иногда Аллен с Ларой говорил по телефону: «Да, Роберт дома» или «Позвоните попозже, вечером». Кажется, все дело было в том, что она Роберта любила, но считала необязательным, несостоявшимся и необеспеченным и не-еще-каким-нибудь; наверное, у нее имелись к тому причины. Короче, чтобы разозлить Роберта, достаточно было у него просто спросить, скоро ли он женится, и из всех близких только Алленова провинциальная матушка все еще осведомлялась порой по телефону, не женился ли Роберт.

– Ты с Ларой виделся, да? Как у нее дела?

– Нормально. Лучше скажи, ты когда будешь зачет пересдавать?

– Ох, завтра. Запеканка очень хорошая, кто бы мог подумать, что это прогнившая «Новость»…

Младший брат по примеру старшего тоже попробовал сменить тему на нейтральную. Но ему это не удалось.

– Завтра? Тогда не ходи сегодня на тренировку, сиди готовься.

– Как?! – горестно возопил Аллен, подскочив от возмущения. – Это же просто арест! Я не согласен, я весь день мечтал – вот вечером помашу мечом! Я же не сдал не потому, что ничего не знал… Просто профессор был завистник!

– Чему же это он завидовал? – спокойно осведомился Роберт, складывая в раковину грязные тарелки. – Твоему таланту болтать без умолку или манере опаздывать на его занятия?

– Моим другим талантам! Или моему острому уму! Не знаю уж! Ну, Роберт, я сегодня весь день в депрессии, если я не потренируюсь, я просто с ума сойду. – И это было уже чистой правдой. Только тяжесть меча в руке, ощущение себя стоящим в кругу рыцарей , только пот… только друзья могли разогнать эти черные тучи, которые собирались и клубились у Аллена в голове.

– Нет, братик. – Роберт уже помыл посуду и теперь стоял в дверях с полотенцем в руках. – Ты сам знаешь, что так будет лучше. Выпей кофе, позанимайся – а потом я вернусь и вечерком тебя потренирую один на один.

Аллен схватил свой тренировочный меч, стоявший в углу, и сделал несколько кругов по комнате, как тигр по тесной клетке.

– Это ты завистник! Взирая на мои успехи, хочешь устранить восходящую звезду фехтования со своей дороги! Я как несчастный сэр Гарет, которого мать чуть ли не к кровати привязывала, только бы он не стал рыцарем! Не будь как Моргауза, это… неблагородно и даже низко!

Пожалуй, Роберт все же не был подобен ревнивой королеве Моргаузе, матери сэра Гарета. Собственно говоря, это он и привел своего брата прошлой весной в орден, попросил за него мастера. Аллен остался в ордене как один из младших, из тех, кто не носил еще рыцарского звания: особыми успехами он не блистал, но его любили за восторженность и за стихи, которыми он усердно потчевал товарищей по оружию. Он нравился даже мастеру ордена – грозному чернобородому Эйхарту Юлию сорока с лишним лет; вообще Аллен принадлежал к счастливому типу людей, которых другие любят, хотя и считают раздолбаями (чаще всего не без оснований…). Правда, Аллен Эйхарта все равно боялся, что не мешало ему придумывать изумительные истории про Круглый Стол и братьев-рыцарей (в этих историях сам он, конечно же, носил рыцарское звание) или испытывать сравнимое лишь со стихами упоение перед началом тренировки, когда все салютовали друг другу тяжелыми учебными мечами. Роберт, самый молодой из трех младших мастеров, привел брата в орден сразу после очень неприятной истории, приключившейся с Алленом в один весенний вечер.

Привыкший к тихому Дольску Аллен возвращался от друга, и недалеко от дома к нему пристали две подвыпившие личности в спортивных куртках. Наверное, при свете дня они бы им ни за что не заинтересовались, но в сумерках приняли маленького и худого Аллена за девушку и захотели познакомиться, на что их подвигли его замечательные длинные волосы, блестящие под фонарем. Все могло бы кончиться вполне невинно, если бы Аллен не любил так сильно книги про рыцарей. Слово «негодяй» и пощечина были ровно тем, что нельзя делать в подобной ситуации; после этого Аллена стали бить. Били его вполне умело, и он испытал на себе затягивание в некий черный круг кошмарного сна, из чьей катящейся наплывами неимоверной реальности почему-то никак не удается вырваться. Вечерние пешеходы столицы, привычные ко всему, деловито шли по домам, отворачиваясь от темного дворика, из которого доносились то придушенные, то булькающие крики; потом (через сто лет, через новые вязкие три круга ада, Господи, Господи, меня же убивают, помогите, Господи, они же меня убьют сейчас )