Турский священник

ДАВИДУ ВАЯТЕЛЮ Долговечность произведения, на котором я запечатлеваю Ваше имя, дважды прославленное в наш век [1] , очень сомнительна. — Вы же вырезаете мое имя на бронзе, переживающей народы, будь она даже отчеканена лишь простым молотком монетчика. Но в каком затруднении окажутся, должно быть, нумизматы, найдя когда-нибудь в прахе Парижа изображения всех этих голов, увенчанных в Вашей мастерской и увековеченных Вами, и предполагая, что обнаружены следы исчезнувших династий. За Вами — это божественное преимущество, за мной — благодарность.