РуЛиб - онлайн библиотека > Коллектив авторов > Русская классическая проза > Пасхальные рассказы (сборник) > страница 3
Читаем онлайн «Пасхальные рассказы (сборник)» 3 cтраница
- 12345 . . . последняя (8) »
застонал.
– Эх, черррт! Сломался!
– Что?
– Ключ от сардинок. Я попробовал открыть.
– Значит, пропала коробка, – ахнул Громов. – Теперь уж ничего не сделаешь. Помнишь, у нас тоже этак сломался ключ… Мы пробовали открыть ногтями, потом стучали по коробке каблуками, бросали на пол, думая, что она разобьется. Исковеркали – так и пропала коробка…
– И глупо, – отозвался Клинков. – Я тогда же предлагал подложить ее на рельсы, под колесо трамвая. В этих случаях самое верное – трамвай.
– Давайте я открою, – сказала озабоченная Маруся, отрываясь от теста.
– Видите, какая она у меня умница, – вскричал Клинков. – Я знал, что с сардинами что-нибудь случится, и привел ее.
– Отстань! Подходцев, режь колбасу. Знаешь, можно ее этакой звездочкой разложить. Красиво!
– Ножа нет, – сказал Подходцев.
– Можно без ножа, – посоветовал Клинков. – Взять просто откусить кусок и выплюнуть, откусить и выплюнуть. Так и нарежем.
– Ничего другого не остается. Кто же этим займется?
Клинков категорически заявил:
– Конечно, я.
– Почему же ты? – поморщился Подходцев. – Уж лучше я.
– Или я!
– Неужели у вас нет ножа? – удивилась Маруся.
– Был прекрасный нож. Но пришел этот мошенник Харченко и взял его якобы для того, чтобы убить свою любовницу, которая ему изменяла. Любовницы не убил, а просто замошенничал ножик.
– И штопор был; и штопора нет.
– Где же он?
– Неужели ты не знаешь? Клинков погубил штопор; ему после обильных возлияний пришла на улице в голову мысль откупорить земной шар.
– Вот свинья-то. Как же он это сделал?
– Вынул штопор и стал ввинчивать в деревянную тротуарную тумбу. Это, говорит, пробка, и я, говорит, откупорю земной шар.
– Неужели я это сделал? – с сомнением спросил Клинков.
– Конечно. На прошлой неделе. Уж я не говорю о рюмках – все перебиты. И перебил Клинков.
– Все я да я… Впрочем, братцы, обо мне не думайте: я буду пить из чернильницы. – Нет, чернильница моя, ты можешь взять себе пепельницу. Или сделай из бумаги трубочку.
– Все я да я… Впрочем, братцы, обо мне не думайте: я буду пить из чернильницы. – Нет, чернильница моя, ты можешь взять себе пепельницу. Или сделай из бумаги трубочку.
III
Маруся с изумлением слушала эти странные разговоры; потом вытерла руки о фартук, сооруженный из наволочки, и, взяв карандаш и бумагу, молча стала писать… – Каламбур записываешь? – спросил Клинков. – Я записала тут, что купить надо. Вилок, ножей, штопор, рюмки и тарелки. Покупайте посуду, где брак, – там дешевле… Всего рубля четыре выйдет. – Дай денег, – обратился Клинков к Подходцеву. – Что ты, милый? Я последние за муку отдал. – Ну ты дай. – Я тоже все истратил. Да ведь у тебя должны быть? Клинков смущенно приблизил бумагу к глазам и сказал: – Едва ли по этой записке отпустят. – Почему? – Тарелка через «ять» написана. Потом «периц» через «и». Такого перца ни в одной лавке не найдешь. – Клинков! – сурово сказал Подходцев. – Ты что-то подозрительно завертелся! Куда ты дел деньги, а? – Никуда. Вот они. Видишь – пять рублей. – Так за чем же остановка? – Видите ли, – смутился Клинков. – Я думаю, что эти деньги… я… должен… отдать… Марусе… – Мне? – искренно удивилась Маруся. – За что? – Ну… ты понимаешь… по справедливости… я же тебя привел… оторвал от дела… – И верно! – сухо сказал Подходцев. – Отдай ей. Маруся вдруг засуетилась, сняла с себя фартук, одернула засученные рукава, схватила шляпу и стала надевать ее дрожащими руками. – До свиданья… я пойду… я не думала, что вы так… А вы… Скверно! Стыдно вам. – Подходцев дурак и Клинков дурак, – решительно заявил Громов. – Маруся! Мы вас просим остаться. Деньги эти, конечно, пойдут на покупку ножей и прочих тарелок, и я надеюсь, что мы вместе разговеемся: мы с вами куличом, а эти два осла – сеном. – Ура! – вскричал Клинков. – Дай я тебя поцелую. – Отстаньте… – улыбнулась сквозь слезы огорченная гостья. – Вы лучше мне покажите, где печь куличи-то. – О, моя путеводная звезда! Конечно, у хозяйки! У нее этакая печь есть, в которой даже нас, трех отроков, можно изжарить. Мэджи! Вашу руку, достойнейшая, я вас провожу к хозяйке. Когда они вышли, Громов сказал задумчиво: – В сущности, очень порядочная девушка. – Да… А Клинков осел. – Конечно. Это не мешает ему быть ослом. Как ты думаешь, она не нарушит ансамбля, если мы ее попросим освятить в церкви кулич и потом разговеться с нами? – Почему же… Ведь ты сам же говорил, что она порядочная девушка. – А Клинков осел. Верно? – Клинков, конечно, осел. Смотреть на него противно. А поздно ночью, когда трое бездельников, язвя, по обыкновению, друг на друга, валялись одетые в кроватях в ожидании свяченого кулича, кулич пришел под бодрый звон колоколов – кулич, увенчанный розаном и несомый разрумянившейся Марусей, «вторым розаном», как ее галантно назвал Клинков. Друзья радостно вскочили и бросились к Марусе. Она степенно похристосовалась с торжественно настроенным Подходцевым и Громовым, а с Клинковым отказалась, – на том- 12345 . . . последняя (8) »