Читаем онлайн «Хрустальный грот» 2 cтраница

дня. Они патрулировали дороги днем и ночью.　

— Я догадывался об этом — улыбнулся он — Но ты все же приехала. Давай мне поводья.　

Юноша отвел пони под деревья и привязал его там. Потом он обнял и поцеловал девушку.　

Спустя какое-то время она оттолкнула его.　

— Мне нельзя задерживаться. Я привезла вещи, так что если я даже не смогу приехать завтра… — Девушка замолкла. Она увидела седло на его коне, замотанные удила, притороченную дорожную сумку. Она резко уперлась руками в грудь юноши, но он еще крепче прижал ее к себе.　

— Ах — молвила она — Я знала. Я знала, еще когда спала сегодня ночью. Ты уезжаешь.　

— Я должен… Сегодня…　

Она молчала целую минуту. Затем просто спросила:　

— Сколько у нас времени?　

Он не стал притворяться, что не понимает ее.　

— Час-два, не больше.　

— Ты вернешься — решительно сказала она — Нет. Не сейчас — остановила она его, заметив, что он хочет возразить — Мы уже все сказали, и на разговоры не осталось времени. Я лишь имела в виду, что с тобой ничего не случится и ты благополучно возвратишься, я знаю, что говорю. У меня было Видение. Ты вернешься.　

— Мне не нужно Видение, чтобы знать это. Я должен вернуться. И тогда, возможно, ты послушаешь меня…　

— Нет — она снова перебила его, почти сердито — Это не имеет значения. К чему все эти разговоры? У нас остался всего один час, а мы тратим время попусту. Пошли.　

Он уже вытягивал усыпанную драгоценными каменьями булавку, которой был заколот плащ. Потом он обнял девушку и повел ее к пещере.　

Голубь

1

Когда мой дядя Камлах вернулся домой, мне исполнилось шесть лет.　

Я хорошо помню, каким увидел его впервые — высокий молодой человек, вспыльчивый, как и мой дедушка, с голубыми глазами и рыжеватыми волосами, которые казались мне такими красивыми, как и у моей матери. Он появился в Маридунуме сентябрьским вечером перед заходом солнца, в сопровождении небольшого отряда. Поскольку я был совсем маленьким, то находился вместе с женщинами в длинной старинной комнате, где они пряли и ткали полотно. Моя мать сидела в сторонке, за ткацким станком. Помню ее одежду: темную с зеленым орнаментом по краю. Я играл подле нее на полу, переставляя пальцы, словно ножки человечков. Солнце бросало косые лучи сквозь окно, расплескивая продолговатые ярко золотистые лужицы по потрескавшемуся мозаичному полу. За окном монотонно гудели в цветах пчелы, и их равномерное клацанье и стук в полумраке комнаты навевали сон. Женщины вполголоса переговаривались, склонившись над прялками, а Моравик, моя нянька, спала на своем табурете в одной из лужиц солнечного света.　

Когда с подворья донеслось бряцанье, а затем и крики, все прялки вдруг остановились, а с ними умолкли и мастерицы. Моравик захрапела и проснулась, в недоумении оглядываясь вокруг. Моя мать сидела очень прямо, вскинув голову и прислушиваясь. Она уронила свой челнок. Я заметил, как ее глаза встретились с глазами Моравик.　

Я был на полдороге к окну, когда Моравик резко окликнула меня; в ее голосе прозвучало нечто, заставившее меня остановиться и покорно вернуться к ней. Она занялась моим внешним видом: одергивала тунику и приглаживала волосы, из чего я понял, что нас посетил важный гость. Меня взволновало и одновременно удивило то, что меня, видимо, собирались представить ему, поскольку в те дни меня старались не выставлять напоказ. Я терпеливо ждал, пока Моравик с трудом расчесывала мои непокорные вихры, перебрасываясь с моей матерью у меня над головой тихими репликами, из которых я ничего не понял. Впрочем, я и не прислушивался. Мое внимание было приковано к топоту копыт во дворе и крикам мужчин, язык которых не был ни валлийским, ни латынью, ни кельтским, а походил на говор Малой Британии, понятный мне потому, что моя няня Моравик — родом оттуда, и я говорил на ее наречии так же свободно, как и на своем родном языке.　

Я услышал громкий смех моего деда и другой голос, вторивший ему. Затем, наверное, дед увел гостей в дом, потому что голоса стихли, и снаружи слышались только бряцанье сбруи и топот лошадей, которых уводили в конюшни.　

Я вырвался от Моравик и подбежал к матери.　

— Кто это?　

— Мой брат Камлах, сын короля — Не глядя на меня, она указала на упавший челнок. Я поднял его и подал матери. Медленно, будто во сне, она снова принялась ткать.　

— Значит, война закончилась?　

— Война длилась очень долго. Твой дядя вместе с Верховным королем сражался на юге.　

— А теперь он возвратился потому, что мой дядя Дайвд умер? — Дайвд был наследником, старшим сыном короля. Он скончался внезапно и в муках от какой-то желудочной хвори; его вдова Элен, у которой не было детей, возвратилась к своему отцу. Естественно, ходили слухи об отравлении, но никто не воспринимал их всерьез.　

Дайвда все любили: он был отважным бойцом, хотя и