Читаем онлайн «СамИздат. Фантастика. Выпуск 4» 2 cтраница

начал тренироваться по ночам. Хотя никогда раньше не был поклонником бега. Непривычное занятие, нелепое времяпровождение. Не пристало нормальному человеку бегать. Так его воспитывали. И не только его. Не в этом ли причина появления беглецов, протест?

Но доку важно попробовать. Испытать на себе, понять, что же они чувствуют, зачем бегут, что ими движет? Почему жизни здесь они предпочитают заведомо верную смерть? Мифическая возможность перейти на ту сторону? Не верилось, что поле отключается, и за стеной что-то есть.

Он выходил до рассвета, добегал почти до запретной зоны. Отдыхал и спокойным шагом возвращался домой. Удовлетворенно разглядывая радующую глаз картину города: ряды одинаковых домиков, дороги, уходящие лучами в центр, где по кругу выстроились здания-обелиски, царапающие небо. Безукоризненно правильные деревья, идеальные прямоугольники травы. Неомраченная облаками небесная сфера. Геометрия — порядок, основа мира. Фундамент, на котором зиждется мир. А непослушные дети противопоставляют ему хаос.

Уна верит, что Марко удалось перейти, что у него получилось. Девочке не сказали, что обуглившееся тело ее приятеля нашли неподалеку от барьерной стены.

Поначалу док боялся дозоров, но ему везло, даже патрульные дроны не попадались. Затем привык, перестал озираться по сторонам, дергаться от каждого шороха. Жалко этих детей. Беглецов не останавливают. Никому до них нет дела. Сколько раз он оповещал патруль — никто не приезжал. Свобода выбора, говорят. А на самом деле безразличие, прикрываемое свободой. Или наоборот, демонстративное попустительство. Хотите — бегите. В запретной зоне останутся ваши почерневшие трупы. И мы назовем их животными. В назидание.

Он так не может. Предназначение доктора — спасать людей, а не равнодушно позволять им гибнуть. Нужно стать таким же, как беглецы, но быстрее, сильнее. Чтобы догонять, возвращать.

Одному удалось не только пройти, но и вернуться, чтобы передать записи, — говорит Уна, закрывая глаза. Дыхание сбивается, и девочка ненадолго замолкает.

— Дневник? Инструкция? Я могу почитать?

Док перевел дыхание. Последние метры перед зоной самые трудные. На бетонной полосе что-то темнело. Он наклонился, коснулся рукой. Трава, здесь? Мягкое, а не режущее прикосновение к коже. Непроизвольно сжал травинки, растер их в кашицу. Удивленно поднес к лицу. Зеленая пахучая мякоть, вместо не имеющей запаха синтетической травы. А это что? Возле ноги валялся необычный предмет, нарушающий идеальную чистоту бетона. Обронил кто-то из беглецов? Книга. Желтоватый потрепанный переплет, загнутые уголки. Настоящая, бумажная. Док взял ее в руки, раскрыл, бережно погладил страницы, словно боялся, что они рассыплются. Знакомое и одновременно непривычное чувство. Как в детстве. Хотя бумага исчезла задолго до его рождения. Книги хранились в музее. Вспомнились школьные экскурсии. Ненавязчивое, но одновременно настойчивое противопоставление хаоса прошлого — порядку настоящего.

От бумаги шел еле заметный сладковатый запах. Книга, а вернее блокнот, с пометками и картинками. Рисунок бегущего человека и правила бега. Инструкция обрывалась. Следующая страница вырвана, а остальные — пустые. Сбоку вложен продолговатый цилиндрический предмет. Док долго вертел незнакомую вещь в руках, пока сообразил, что это такое. Ручка. Писать от руки не приходилось. Хотя по молодости баловался рисунками на планшете. «Беглец», — написал док, старательно вырисовывая угловатые буквы.

— Не совсем, — Уна открывает глаза. Лицо озаряет слабая улыбка. — Оригинал уничтожен. Но мы знаем слова наизусть. Подойди, я расскажу.

Он приближается. Дыхание девочки обдает жаром. Наклоняется, вслушиваясь в прерывистый шепот. Последние слова заглушает предсмертный хрип.

Перед рассветом док выходил из дома и бежал. За время ночных тренировок он втянулся. Боялся признаться самому себе, что бег стал удовольствием. Непередаваемое чувство. Будто прикасаешься к чему-то запретному и невероятно притягательному. Бежать, когда все спят и улицы безлюдны. Подставить лицо ветру, отдаться движению. Вдох — выдох. Ногу вверх и вперед, согнутую в локте руку — назад. Но дважды в году бег — особый. Каждый раз, приближаясь к стене, док чувствовал запах. Нежный — весной, горьковато-терпкий — осенью. Ветер приносил сюрпризы. Оттуда из-за стены. Лепестки цветов, покрытые желтой пахучей пыльцой, молодые, едва раскрывшиеся бутоны. Листья, небрежно-неровно окрашенные осенью. Неужели Уна права и за стеной есть жизнь? Другая, и не агрессивная, а лишь отличная от их размеренного ритма. Неужели поле действительно ослабевает, и та жизнь потихоньку просачивается сюда? Док сохранял подарки. Клеил в блокнот, ставил дату.

В эту ночь док бежал не один. Девушка, быстрая, легконогая, стремительно летела впереди. Такая не остановится, пойдет до конца. Он поднажал, ускоряя темп, перехватил бегунью, столкнул ее прямо на бетон, накрыл собой. Успел.