Читаем онлайн «СамИздат. Фантастика. Выпуск 4» 3 cтраница

Еще немного и бедняжка оказалась бы в запретной зоне. Падая, увидел, как меркнет свечение вокруг барьерной стены. Через мгновение поле восстановилось. «Показалось», — решил док.

Девушка плакала. Размазывала по лицу слезы, причитая: «Зачем ты меня остановил, зачем? Там за стеной, у меня могли быть дети, понимаешь?»

«Дети, о чем она?» — думал док. Понимание пришло позже.

— За стеной мы можем иметь детей, — поясняет Уна. — Естественным путем, нормальных. А не выращенное в инкубаторах не ведающее корней потомство. По-настоящему становиться родителями. Быть рядом, видеть, как твой ребенок делает первые шаги. Как он растет. Не в интернатах — в семьях. Только представь.

Его разбудил грохот, доносящийся со стороны барьерной стены. Небо полыхало. Послышались крики. Док выскочил из дома и понесся к стене. Беглецы организовали прорыв? Что если барьер разрушен? Близко подойти не удалось. Подходы оцеплены, на дороге заграждения. Патрульные уносили завернутые в мешки тела. Удалось ли хоть кому-то перейти? На расстоянии барьер не выглядел поврежденным. По-прежнему синими всполохами мерцало силовое поле.

На следующий день правительство запретило бег даже в качестве спорта. Передвигаться следовало спокойным шагом в строго отведенных для ходьбы местах. Во всех остальных случаях предписывалось использовать транспорт или ленты перемещения.

Однажды вернувшись домой после дежурства в клинике, док обнаружил подарок. Оттуда из-за стены. Тонкую ветку пахучих цветов и нанизанный на нее листок бумаги с неровным краем, словно вырванный из блокнота. Записка, написанная аккуратным девичьим почерком. Док, улыбался, читая послание: последние слова инструкции.

— За стеной жизнь, которую у нас отняли, — почти беззвучно шепчет Уна. — Представь небо и облака и быстрые воды реки. Представь сад и траву, и луг, и красные маки посреди поля. Представь птиц, парящих в синеве. Ты знаешь слова, не помнишь их значения. Тебя лишили памяти. Разнообразие, именуемое здесь хаосом. А на самом деле жизнь во всех ее проявлениях. У нас отняли свободу, заменив ее порядком.

Приближалось весеннее равноденствие. Вместе с ним пришло беспокойство. Что-то изменилось. Жизнь потеряла смысл. Док чувствовал, что задыхается в этом искусственном мире. Правильным до неправильности. Словно не землю, а его самого заковали в бетон и обложили фальшивой травой. Что если не везет лишь единицам, и большинству удается уйти? Кажется, он начинал понимать.

Сегодня его ночь, его рассвет. Последняя пробежка. Док вышел из дома, все еще не веря, что собирается сделать. Сегодня он — беглец. Ему еще никогда не приходилось бежать так быстро. Мчаться навстречу неизвестности, навстречу надежде — вперед и вперед. Вдох — выдох, мышцы напряжены до предела. Пульс стучит в висках, воздух обжигает легкие. Осталось немного. Прыжок. Свечение барьерной стены гаснет, но внутри него уже рождается яркая сияющая точка.

ДВОРНЯЖКА

Весна. Дома красят в жёлтый цвет. Стены — тусклые и безликие — подкрадываются, обступают со всех сторон. В последнее время это жёлтое сумасшествие преследует, поджидает на каждом углу. Будто он живет в огромном доме, где жёлтый цвет гуляет по стенам, режет глаз, не дает сосредоточиться, заполняет мозг. И нет от него спасения. Даже в голове пусто. Мысли — и те покинули его, растворились в проклятой жёлтой мути.

Вой сирены. Резкий, нарастающий звук. Что там стряслось?

Подходит к окну, выглядывает. Ничего. Улицы пустынны. Показалось. Всего лишь протяжный свист чайника. Сейчас он пойдёт на кухню и сварит кофе. Вот так. Две ложки с горкой. Молотый, что поделаешь, зёрна давно кончились. Сойдёт.

Кипяток в чашку, перемешать, подождать, пока осядет. Хорошо. Он подносит чашку ко рту, но не пьёт, а принюхивается, с предвкушением втягивает поднимающийся пар.

Разряд. Голоса. «Дыши! Давай, парень, дыши же…»

Странно, запаха нет: жёлтый цвет ворвался и сюда, окончательно лишив возможности чувствовать. Он делает глоток и кривится — на зубах скрипят кусочки зёрен. Отплевывается. Дзинь — лопается натянутая струна. Он вздрагивает, роняет треснувшую чашку, дует на обожжённые пальцы. Чашка, звеня, катится по полу и раскалывается окончательно. Мутная коричневая жижа растекается по жёлтой плитке.

Окно открыто, но как же душно! Выбраться, уйти, выскочить за пределы комнаты. Туда, наружу, в парк. Парк — хорошая идея. Там весна яростно пробивается к миру новыми зелёными листьями. Это поможет, вернёт душевное равновесие.

Он вырывается из дома и, жмурясь, осторожно, почти на ощупь, крадётся по жёлтым улицам. Город спит. Словно все вымерли. Жив лишь он.

Наконец, парк. Подняв голову, он с опаской приоткрывает глаза и видит небо — прозрачное, того особенного голубого цвета, который бывает только ранней весной. Спасительная синева заполняет пространство, придаёт сил. Желтизна отступает: не всё потеряно! Главное — не