Читаем онлайн «Везунчик» 2 cтраница

бровастого генсека… Конечно, Болдырев мне говорил, но это – не главное! Все было ясно и без разговоров… Исторический гиперреализм… Как на полотнах Ральфа Гоинга… Ни в одном музее я не видел более живой экспозиции!.. VR и Грандмакет – просто детский лепет.

– Я собирал ее 20 лет… – говорит Болдырев, – Да, всю жизнь наверно… С тех пор… как это случилось…

Я киваю.

– Тут все дело в концентрации, – продолжает он. – 33568 объектов из прошлого… Не считая фотографий… С тем, что на вас… и у вас, будет еще больше… И все – на пяти квадратных метрах!.. Как сверхконцентрированный раствор!.. Осталось пропустить ток… создать магнитное поле… Давайте, проверим!..

Он щелкает выключателем, за стенкой что-то начинает гудеть, и Болдырев мне говорит:

– Вроде, работает…

Я думал, он попросит меня сунуть руку в этот суп из артефактов или сунет свою, но он достает из заднего кармана небольшую книжечку и протягивает мне. Паспорт! Разумеется, советский.

– Раскройте!..

Я выполняю приказание и на втором развороте вижу фотографию… Крупная! Присмотревшись, я понимаю, что это – почти вылитый я! Только помоложе…

– Он не фальшивый… – говорит Болдырев, – Мы с вами очень похожи… Когда я вас впервые увидел… на лекции… даже не поверил… Если бы машина была готова тогда… Но… вы тоже были не готовы… Вы были очень… несерьезным!..

Это немного обидно, и я пытаюсь придумать, что сказать в ответ, но он не дает мне времени:

– Где ваш настоящий паспорт?

– Кажется, в рюкзаке…

– Хорошо!.. Других документов при вас… быть не должно… Телефона тоже… Иначе могут быть… серьезные проблемы!..

Я покорно отдаю ему телефон.

– Часы?!

– Что?

– У вас есть… часы?.. Современные… Фитнес-трекер?.. Что-то в этом роде?..

– Нет…

– Хорошо, – говорит он. Потом секунда нерешительности, и он неожиданно толкает меня в машину времени. Почему-то мне кажется, что в этот последний момент я должен оказать сопротивление, и я упираюсь изо всех сил … Но он уже опередил меня: импульс, энергия, инерция – законы физики… Я влетаю в иконостас… какие-то фотографии падают… Я делаю шаг назад, но Болдырев удерживает меня руками на месте… Потом еще раз толкает, и я вижу яркую вспышку… Все, Болдырева уже нет… Я понимаю – началось!.. Я лечу в Брежневскую эпоху… в эпоху Застоя!.. Номенклатура, разрядка, диссиденты, карательная психиатрия, гребаный пломбир… Или я просто помер?.. Напоследок я вспоминаю, что читал про Брежнева: «на войне был политработником… пулеметный расчет растерялся… Брежнев физически воздействовал на пулеметчиков и заставил открыть огонь…» Очень напоминает действия Болдырева… Кстати, а он сказал, как вернет меня обратно?..

На что похоже путешествие во времени?.. На рождение. Или смерть – когда боль уже позади… Может быть, сон… Или как будто тебя и все вокруг засыпает снегом, а потом… р-р-раз! Свет, звуки, запахи!.. Тянет блевать… Так, по крайней мере, работала машина Болдырева. Его иконостас времени.

Вот с какой целью я туда отправился.

Болдырев был молодец. Занимался альпинизмом, несмотря на хромоту. В учебе особенно звезд с неба не хватал, но был оставлен на кафедре, а потом неожиданно раскрылся: написал очень дельную книгу по истории архивов. Книга сразу вошла в список обязательной литературы, и даже я, когда сам учился, должен был, по идее, с ней ознакомиться. Но несмотря на нашу внешнюю схожесть – у меня даже хромота есть (правда, на другую ногу) – я всегда был очень плохим студентом, его сочинение не прочел, и, конечно, так и не раскрылся… Черты лица у нас обоих были крупные, рост – чуть выше среднего, волосы – прямые, густые и светлые. И если это имеет какое-то значение, он – еврей, а я нет.

В декабре 1981 года Болдырев работал в архиве над новой книгой. Дела и микрофильмы приносила тихая девушка в большущих очках – разумеется, выпускница нашего института. Вскоре Болдырев узнал, что ее зовут Лера и что она из провинции. После работы она играла в любительском театре. В феврале и марте он провожал ее из театра до общаги на Янгеля, а в апреле она переехала в его комнату на Цветном бульваре. Здесь они провели остаток весны, все лето и сентябрь. В октябре он сорвался в горы. Были последние хорошие дни для похода, и она не стала его удерживать. Прощаясь с ним на вокзале, она едва могла стоять, а голова, казалось, сейчас разорвется. Болдырев был благодарен ей, но всю дорогу не находил себе места. Во Владикавказе он по ошибке сел на другой автобус и оказался в какой-то маленькой деревне. Внезапно повалил снег, и Болдырев застрял там на две недели. Вернувшись в город, он получил телеграмму, что Лера умерла в больнице.

Свою поездку в горы он теперь считал предательством. А я, по его мнению, должен был отправиться в прошлое, пробраться в больницу и провести с Лерой ее последние дни, уверяя ее в своей, то есть, на самом деле, его, любви. В ее состоянии она вряд ли бы заметила разницу между нами.

– А как же эффект бабочки? – спросил я Болдырева, когда мы еще сидели с ним в аудитории точно